В расщелине места впритык, волк не запрыгнет, значит, будет пытаться ухватить за что-нибудь и вытащить меня. Хорошо, что ноги прикрыты небольшим выступом в четверть метра. Развернулся. Волки начинают разбегаться. Где мои ножницы? Вытаскиваю из-за пазухи набор. Открыть не успеваю. Волк, что поменьше, наверное, самка прыгает, зацепляется передними лапами за кромку выступа и начинает лязгать зубами, пытаясь схватить за штаны. Замахиваюсь маникюрным набором, делаю вид, что ударю, при этом истошно кричу, пытаясь осадить наглых зверей. Волк зажмуривается и отпрыгивает вниз. Успеваю открыть набор и хватаю ножницы. Второй, более крупный волк, заканчивает разбег, высоко прыгает и передними лапами сразу попадает на выступ, подтягивает туда же задние и начинает тянуться к моему горлу. Пока он на уровне моего живота, успеваю нанести ему удар ножницами сверху в затылок и сразу еще один туда же. Волк как подкошенный падает вниз и даже не бьется в судорогах. Вытягивается как струна и сразу замирает. Удачно попал: мгновенный паралич – и смерть.
Волчица только разъярилась от этого. Прыгает, рычит, глаза налились кровью… Но мне уже не страшно, она гораздо меньше. С ней можно и сразиться. Вдруг, даже не успев подумать, в момент, когда она на секунду зависла на выступе, успеваю схватить ее за шиворот и развернуть мордой к лесу. Правая рука как-то неудачно соскочила с одного ушка ножниц, и они открылись на девяносто градусов.
Вонзаю ножницы, держа за оставшееся ушко. Вторая часть повернулась поперек и мешает вонзить острие глубже. Волчица бьется, но чувствую, что рана незначительна и в ее движениях еще много силы. Держать ее становится тяжело. Выпускаю, но перед этим делаю рез лезвием ножниц от себя и уже у падающего тела вижу хлестанувший фонтан крови из горла. Ага, вскрыл артерию. Радость необыкновенная. Жив, победил и мяса теперь полно.
Волчица, захлебываясь собственной кровью, бегает по кругу под скалой, окрашивая, как из брандспойта, все больше и ярче снег кровью.
Начинаю вылезать, мне уже совершенно не страшно. Встал под скалой, жду. Ей не до меня, да и, наверное, уже не до кого. Шаги все короче, тело неустойчиво, вот уже и задок не бежит, а тащится за передними лапами, а они все реже переступают.
Все, встала, опустила голову к мертвому телу друга, захрипела и упала на него. Кровь, слабо пульсируя, некоторое время еще продолжала стекать по шкуре из раны, но вот и она иссякла. Изумительно, кровь спущена, мясо будет вкусным. Дотащил волчицу до места, где оставил хворост, сходил принес еще пару охапок. Сил больше нет. Зажигалкой разжег костер, погрелся чуток и принялся как мог ножницами свежевать волчицу. Получилось плохо, но как получилось, и то спасибо. Вскрыл тушу, срезал кусок мяса, вырезал часть печени и пожарил все это, нанизывая куски на ветки. Печень прожарилась лучше, а мясо осталось почти сырое. Я оставил его дожарить утром. Затем, пока туша не закоченела, нарезал куски мяса разной длины, свернул их рулончиками и положил на снег замерзать. Это теперь будет моей едой, пока не встречу людей.