– Ну что же ты?
Я встал. Катя подошла и принялась расстегивать ремень, а потом и брюки. Тут я опомнился и быстренько избавился от одежды.
– Так-то лучше, – сказала Катя и обняла меня за шею. Мы поцеловались. Дальнейшее я помню смутно. Осталось только ощущение неимоверного чувственного восторга и неотвратимого падения в бездну. Необходимость соблюдать тишину настолько обострила наши чувства, что каждое прикосновение обжигало, а стук сердец оглушал. Прошла вечность, пока мы смогли заговорить.
– Тебе придется уйти в четыре, – прошептала Катя. – Потом бабушка может проснуться.
– А сейчас сколько?
– Два с небольшим.
– Хорошо, значит, еще раз успеем.
Катя тихонько рассмеялась и тут же зажала себе рот рукой.
– Неужто так понравилось? – спросила она.
– Ты необыкновенная, ты…
Я не находил слов, поэтому снова принялся ее целовать.
– Только никому не рассказывай, – велела Катя, прижимаясь ко мне. – Никому, понял?
– Конечно, нет! Я ж не трепло какое!
– Особенно Наташе.
– Да я ее почти не знаю. Просто пришел с Лёнчиком, и все.
– Это хорошо. А то ведь мог и не прийти. И я бы тебя не узнала…
Плечи ее задрожали, и я понял, что Катя плачет.
– Ну что, что ты, – забормотал я. – Что ты, Катенька? Милая моя, прекрасная!
В четыре утра я покинул ее квартиру. Уже рассветало, и лучи солнца, выглядывающего из-за домов, наискосок пронзали легкую дымку. Я прошел пешком от Полянки до Лефортова и сразу завалился спать. В одиннадцать вечера я опять стоял под Катиной дверью, как мы и договорились. Крался, словно шпион, оглядываясь и прислушиваясь, страшась на кого-нибудь напороться. И следующую ночь мы провели вместе, а потом…
Потом Катя сказала, что все кончено. Ее муж должен был послезавтра вернуться из командировки. О том, что она замужем, я и сам догадался в первый же день.
– Еще одну ночь! – взмолился я, даже не представляя, как вообще смогу без нее жить.
– Нельзя, – ответила Катя. – Во-первых, он может вернуться раньше, такое уже бывало. Во-вторых… Мне надо прийти в себя, понимаешь? Вернуться к себе прежней. Мне нелегко живется, а ты… Ты был моим праздником! Моей радостью. Я буду помнить тебя всю жизнь.
– Послушай, давай ты уйдешь со мной, а?
– Это невозможно.
– Но почему?! Ты же не любишь его! Что такого, разведетесь!
– С ним не разведешься, Юрочка. Вилен страшный человек. А отец его еще страшнее. Они меня не выпустят, понимаешь? Не отдадут.