Солнце садилось, море усыпали солнечные зайчики. Он брел по дощатому причалу мимо пристани, косился на элегантные яхты, на старенькие катера. Прогулялся на пирс мимо леса мачт и деревянных бортов, постоял на краю, наблюдая, как с пирса «солдатиками» ныряют детишки младшего и среднего школьного возраста. Усмехнулся, вспомнив детство, побрел обратно.
– На месте стой! – прозвучал за спиной веселый голос. – Ну, в натуре, пингвины прилетели!
Он обернулся. С экскурсионного баркаса под названием «Венеция» спрыгивал обнаженный по пояс крепыш, исписанный татуировками. Физиономия сияла от уха до уха. Не спрашивая разрешения, он заключил Максима в объятия и без усилий его приподнял.
– Как я тебя подкрямзил, корешок! – захохотал татуированный. – А ведь я с ходу тебя прикупил, не зашифруешься!
– Угрюмый? – растерялся Максим и невольно заулыбался – хоть кто-то в этом городе ему рад. А старый школьный товарищ – Виталик Угрюмый (никакое не погоняло – фамилия) пританцовывал, хлопая Максима по плечу, скалился во весь рот:
– Прибыл от хозяина, Максим? Ну, ей-богу, солнце кому-то засветило… Ты не на заборе случайно расписался? – на миг насторожился Угрюмый, а когда Максим решительно помотал головой, вновь расцвел в непринужденной улыбке. – Понял, менты расщедрились, чего это они? Ну, давай, бухти, какими судьбами, как делишки? Как там Чалкина деревня?
– На месте Чалкина деревня, Угрюмый. Чего ей, зоне, сделается? Вот, решил прокатиться по памятным местам, совершаю, так сказать, очередную кругосветку…
– Ништяк, братуха, ништяк, – восторгался Угрюмый. – Я ведь, не поверишь, тоже на кичу сбегал, первоходка была…
– Слышал от Фаткина. – Максим с интересом разглядывал живописные полотна, украсившие Угрюмого. Стандартный набор: драконы, колокола, проклятие ментам, загубившим буйную молодость. Похоже, Угрюмый на зоне неплохо провел время, в отличие от Максима.
– Слушай, ты какой-то беспонтовый, – обнаружил приятель, всмотревшись в его квелую улыбку. – Хотя, конечно, понимаю, тут тебе не Ташкент… В чем проблемы, корешок, не поделишься?
– Угрюмый, не заходи с севера, – поморщился Максим. Он тоже освоил великий и могучий воровской жаргон, хотя старался его не применять в повседневной жизни. – Ну зачем тебе мои проблемы? Сам-то чем занимаешься?
– Да вот, приблуду чиню, – кивнул Угрюмый на экскурсионную «Венецию». – Не фурычит, зараза. Я тут, типа, механиком работаю. Акционерное общество «Глухая тетеря». – Угрюмый раскатисто расхохотался. – На зоне, конечно, все пучком, но как-то стремно туда возвращаться, вот и приходится… Слушай, может, чекалдыкнем? – Угрюмый глянул на ручные часы. – Я через пару часиков освобожусь. Тут в порту кишкодром толковый, посидим, за жизнь побухтим, ты как, а?