Так вот, кресло он у меня отнял. Лоток его в ванной комнате занял больше места, чем сама ванная. Если учитывать размеры наших квартир, то, чтобы добраться до умывальника, я всякий раз, рискуя вступить в кошачье сами знаете что, исполнял акробатические трюки. На кухне появилось две миски с едой и водой. Они-то были само по себе небольшие… Но и кухни, едрена батона, тоже были не гигантские. Два человека и холодильник «Минск». Вот и вся вместительность. А тут еще и две миски. Скажете, так они же в углу, наверно! Типа, чего я до кота докопался… А вот хрена вам в углу. Федор обожал жрать по ночам. Виделось ему, что он, сученыш, ночной охотник. Ладно шум среди ночи, от которого я вздрагивал всякий раз, когда он нападал на свои миски. Так он еще загонял их в совершенно неожиданные места. Раскидав при этом вокруг еду и разлив воду. И вот встаешь ты утром от кошачьего «мяу», потому что этот дебил есть хочет, а еду-то он свою разбросал по всей квартире. И отправляешься на кухню (что же с ним делать?), чтобы его покормить. Девушку будить как-то не по-джентельменски будет. И вот ты такой сонный и уже немного недовольный идешь себе, идешь. И неожиданно наступаешь в лужу воды… или в тушенку, которую этот с… кот расшвырял в угаре ночной охоты. Отступаешь в сторону, тихонечко матерясь, чтобы опять же ж не разбудить даму, и наступаешь на миску. Я раз так навернулся, что чудом жив остался. Голова в миллиметре от угла чугунной ванны пролетела.
А знаете, что происходило, когда девушка вставала первой?
– Феденька, хорошенький мой, пушистик. Умничка, поохотился. Голодненький мой. Ничего, сейчас мамочка тебя покормит…
Бл… ть, вот скажите мне, если этот хищник охотился всю ночь, то почему он голодный? Где логика? Что он со своей добычей сделал? Пожертвовал богу линолеума? Раздал детишкам своим? Так нет же никого, кроме него и нас. Меня он тоже не угощал среди ночи.
И почему она ему мамочка? С какого акушерского казуса? Почему все женщины называют себя мамочками по отношению к этим зверюгам? Если у котов год за наших тринадцать считается… То через три года она ему уже доченька…
– Иди, покушай! Сейчас доченька тебя накормит…
Так что ли? Извращенство какое-то…
Спросите, чего же я терпел? Нравилось мне с ней очень. Может, даже любил ее…
В общем, стал я этого Феденьку иногда легонько пинать. Слегка. И перестал вставать к нему. И с кресла он тоже отправлялся куда подальше. Мое это кресло. И я хочу на нем сидеть. Хоть и слышал всякий раз в свой адрес бурчание: