– Не найдете мне женщину для уборки? – спросила я Ольгу.
– Давайте я! – загорелась девочка, даже вперед подалась. – Я все умею. Все-все!
Кто бы из одноклассниц сына согласился? Коровы со жвачкой во рту. Звонят с утра до ночи моему балбесу. А у него в голове не девочки, а дурь детская.
– Зачем тебе это, Лиза? – спросила Ольга.
– Тебе помогать, – удивилась Лиза. – Кто тебе поможет, кроме меня?
Искренне удивилась. Хорошая девочка! Жаль, что у меня нет дочки. Одни мужики. Увидела Лизу, захотела дочку. Сил нет! Кто мне поможет, кроме дочки? А дочки нет.
– Не надо мне помогать, Лисенок, – смутилась Ольга и виновато взглянула на нас. – Я сама справлюсь.
– Мама, позволь. – Лиза умоляюще смотрела ей в глаза.
– Потом поговорим, – тихо, но решительно сказала Ольга. Дочка не согласилась, но послушно замолчала.
Хорошая семья. Сто раз повторю. Воспитанная девочка, а мама смущается и краснеет. Как ребенок. Дочка взрослее ее, ей-богу! Кто кого воспитывает?
Сергей улегся рядом и включил свет со своей стороны.
– Почему в темноте?
– Дочку хочу, – сказала я.
– Прямо сейчас? – засмеялся он.
– Я серьезно. Помнишь, как Мишка на нее смотрел?
– Когда она его тортом била?
– Оказывается, его нужно воспитывать Конан Дойлом, – засмеялась я. – Нет. Я не об этом. Может, он наконец повзрослеет?
– Красивая девочка, – согласился Сергей, – в маму.
– Ты и маму заметил? – возмутилась я.
– Я папу не заметил.
Он положил мне руку на живот, и я решила тряхнуть стариной. Вернее, мы оба тряхнули стариной. Может, он тоже хочет дочку?
Мы переехали в новый дом. То есть дом был старый, но для нас новый.
– Мы жили в бетонной коробке, – сказал отец. – Теперь будем жить в кирпичном доме, построенном в стиле модерн. В самом центре.
– И что такое модерн? – скучно спросил я.
Переезжать мне было неохота. С какой радости? На старом месте остаются все мои друзья. Не пилить же к ним через полгорода?
– Архитектурный винегрет, – ответил отец.
Архитектурный винегрет превзошел все ожидания. Я увидел окно с видом на самодельную террасу, зависшую на высоте четвертого этажа. Я повертел головой, терраса прошлась передо мной заснеженной улицей.
– Моя комната, – безапелляционно заявил я.
– Здесь же нет воздуха, – ужаснулась мама. – Там стена. Ничего не видно.
– Зато здесь есть моя собственная улица. На ней полно воздуха.