Я навряд ли вернусь в будущее. Круг событий должен замкнуться, а я, как видно, одно из ключевых звеньев в его цепи. В пятом своём путешествии я попал в двухтысячный год, и по глупости попытался обнаружить свои следы, но увы… Из документов милицейского архива я узнал о том, что в тысяча девятьсот восемьдесят седьмом году я уехал на рыбалку и не вернулся…
Но и это ещё не всё! Тогда я решил создать тайник, чтобы поместить в нём записи о том, что я увижу в последнем своём путешествии. А когда начал его оборудовать, то наткнулся на рукопись, написанную мной самим на этом старинном пергаменте. Едва я начал её читать, как сразу понял, что мне предстоит побывать в далёком тринадцатом веке, в Золотой империи чжурчжэней. Я остановился и не стал читать дальше. Зачем? Ведь мне еще только предстоит прожить и пережить то, о чем я написал на этих листах. И я оставил в тайнике всё как есть, в надежде, что ты все-таки сюда придёшь. В двухтысячном, Антон, ты ведь пообещал мне это.
Остальное ты узнаешь из рукописи. Хочу только сказать, что, осмысливая свою жизнь, я понял, что ни о чём не жалею и не хочу, чтобы кто-то жалел меня. Это была моя жизнь, и прожил я её так, как мне хотелось. Я прожил столько жизней, что хватило бы с лихвой не одному десятку лежебок.
Твой друг Евгений
P.S. Может, и ты рискнёшь?»
Словно мраком веков дохнуло на меня прошлое. Побежал по спине холодный пот, а сердце сжалось в непонятной тоске. Рисковать мне почему-то не хотелось. Это наш Женька был авантюристом, а я привык к размеренному и спокойному укладу жизни.
«Женька, друг, как же так?» – задал я вопрос неизвестно кому. Следом возникла мысль о том, что я ведь ничего не знаю о Женькином путешествии в двухтысячный год. «Надо будет в чулане хорошенько поискать, может быть, тетрадь об этом путешествии куда-нибудь завалилась?» – подумал я и, отложив письмо друга, поднёс к глазам первый лист рукописи. И вся окружающая меня действительность растворилась в гортанных криках идущих в атаку воинов, ржании лошадей, свисте стрел, предсмертных хрипах умирающих людей и неразгаданной тайне бытия, называемой вечностью…
День незаметно перешёл в сумерки, и я, отложив рукопись в сторону, заготовил дрова и развёл костёр. Поужинав, при мерцающем свете костра вновь окунулся в поток событий, участником которых довелось стать моему другу.