В условиях несплошной линии фронта наш взвод каждый день отправлялся за город. Мы должны были отслеживать наличие вражеских диверсионных групп между переправой и линией фронта. Частенько вступали в схватки с немецкими диверсантами и разведгруппами. Мы были на лошадях, а они на мотоциклах. Бывало, мы их били, а бывало, что и они нас. Так случилось и двенадцатого августа. Мы выехали в поиск всем взводом. Двадцать восемь лихих разведчиков-кавалеристов. Эти рейды были повседневной работой, но мы никогда не забывали о подстерегающей нас опасности. Так было и в этот раз.
«Внимание!» – подал знак впереди идущий разведчик.
– Что там? – спросил Чивадзе.
– Рёлочка, товарищ лейтенант. Уж больно место подозрительное, – ответил разведчик.
– Надо бы пару бойцов послать, чтобы проверили, – предложил старшина.
– Чего там проверять, старшина, – усмехнулся лейтенант, – много мы так навоюем, если каждого куста бояться станем? А я думал, что вы герои-разведчики. А ну вперёд, галопом марш!
Мы лихо выскочили из леса и устремились к противоположному краю рёлки.
Тра-та-та-та! – тяжело заговорил крупнокалиберный пулемёт.
Заржали раненые лошади. Полетели наземь убитые. Девять человек недосчитались мы на другом краю поляны.
– Две очереди, всего лишь две очереди, – стискивал я в отчаянии зубы.
Самое горькое было то, что среди погибших был и старшина. Тот самый командир взвода, который отступал от польской границы и не дал похоронить меня заживо.
Вернувшись в полк, доложили о случившемся.
– Выпей, сержант, – протянул мне кружку со спиртом лейтенант. Он видел, что я не в себе, и, видно, хотел меня задобрить. – Помянем наших товарищей, павших смертью храбрых.
– Я пить с тобой не буду, – ответил я.
– Ты что, сержант, белены объелся? – стал накаляться лейтенант.
– Это ты там должен сейчас лежать. Из-за тебя, сволочь, они головы сложили! – не выдержал я.
Разведчики понуро молчали. Все понимали, кто виноват, и были на моей стороне.
– Застрелю! – цапнул лейтенант рукой по кобуре.
– Воевать сначала научись, сучонок! – Остриё моего клинка уткнулось в шею лейтенанта. – Даже не думай.
– Отставить! – донеслось от входа в землянку.
В горячке мы не заметили, как в землянку вошёл комиссар дивизии Целадзе.
– Арестовать! – ткнул он в меня пальцем. – Как ты смел поднять руку на своего командира? Будешь расстрелян!