Обратимся, однако, к более далеким временам. Викинги были отчаянными искателями приключений и одновременно – легкой наживы. В северных водах эти морские разбойники грабили мирные торговые суда и в своих откровенно пиратских маршрутах явно тяготели к западу, что и привело в конце концов к открытию Гренландии и Северной Америки. При этом они все ревнивее поглядывали на восток. Там, на берегах Белого моря и впадающих в него многочисленных рек, а также в тундре Кольского полуострова жили карелы и лопари (саами), промышлявшие оленя, песца, морского зверя, ловившие рыбу. До изобретения огнестрельного оружия оставались еще целые столетия, и невозможно не поражаться, с каким искусством создавали и поддерживали они, аборигены Заполярья, «систему» собственного жизнеобеспечения.
А к XII в. (историки, впрочем, яростно спорят, не уменьшить ли эту цифру) здесь появились первые русские люди, предприимчивые и храбрые новгородцы. Супердержава той поры, «господин Великий Новгород», старалась максимально расширить сферу торговли, а значит, и своего влияния. К берегам «Студеного моря» один за другим направлялись отряды новгородцев. Сюда, в дикие и почти необитаемые края, тянулся также и беглый народец – бесправные холопы, пытавшиеся освободиться из-под власти бояр и купцов, обрести волю, выйти в люди. Уцелеть в такой яростной борьбе могли, естественно, только самые дерзкие и лихие личности, презиравшие опасности и тяготы северной жизни. Именно с тех времен Заполярье надолго сделалось прибежищем для таких вот незаурядных людей – от стихийных бунтарей стародавнего прошлого до романтиков-революционеров, выдающихся арктических исследователей XIX–XX вв.
Морские суда новгородцев-северян, их замечательные лодьи и кочи, год за годом, столетие за столетием продвигались все дальше и дальше на восток. Говоря сегодняшним языком, шло поэтапное освоение трассы Северного морского пути (сам термин, конечно, принадлежит гораздо более поздней эпохе, даже официальное наименование «Северный Ледовитый океан» было окончательно узаконено лишь в 1935 г.). Мореплаватели то и дело превращались в заправских путешественников, и наоборот: они волоком перетаскивали суда через бесчисленные перешейки и водоразделы, проводили их по малым и мелким речушкам, упорно пробиваясь в наиболее глухие уголки Северного Поморья, в земли Печоры и Урала. Новгородцы прочно оседали на новых местах, ставили крепости-городки, занимались добычей редкостных туземных товаров у местного населения (в том числе и путем грабежа), били, словно заправские аборигены, медведя, моржа, пушного зверя.