– Тогда отдайте меня на обучение в университет, в Кёльн, – Генриху не хотелось оставаться в Шлеттштадте. Он решил идти до конца, – я узнавал, там обучение для бедных два гроша стоит за половину года.
– Отпустите его, отец, – поддержал брата Карл, – мы с Вами в конторе сами справимся, а Генрих после обучения уважаемым человеком станет, знакомство заведет. Может он в церкви служить будет, или в ордене, так нам поборы поможет снизить.
Отто задумался, съел кусок рыбы, потянулся за колбасой. Карл знал, какие струны нужно задеть в душе отца. После долгого молчания, глава семьи проговорил, обращаясь, как всегда, только к старшему сыну:
– Ты прав, в конторе от Генриха толку никакого нет. Я смотрел сегодня книги. На прошлой неделе он умудрился за яблочный гульден25 отсыпать серебра как за венгерский дукат26. Так мы быстро по миру пойдём. Однако в Кёльн ещё добраться нужно. Да и жизнь там дорогая. Проездит зря, да не примут в университет. Там поумнее поступают, чем из счётной школы, – Отто наконец посмотрел на Генриха, – пойдёшь в местную латинскую школу при ордене доминиканцев. Там или священником станешь, они на нашем горбе неплохо поживают, или до университета доучишься.
– Но, отец!
– Об этом разговор закончен.
Ночью Генрих вышел из комнаты по малой нужде. Проходя мимо комнаты родителей, он услышал тихий разговор. Мальчик остановился. У него, как у любого существа, попавшего в ситуацию, когда поток жизни смывает его с места, которое, может быть, и не было настолько уютным, но было привычным, зародилась надежда, что сейчас всё исправиться и пойдет по-прежнему. Генрих прислушался. Он, как любой ребёнок в своём детском эгоизме, думал, что мать именно сейчас защищает его перед злым отцом. Но разговор шёл совсем о другом. Говорил отец:
– Если ты позволишь себе стонать и улыбаться, как в прошлый раз, я тебя снова поколочу.
Голос, явно принадлежавший матери, отвечал:
– Но мне приятно быть с тобой. Я рада доставлять удовольствие своему господину.
– Доставлять удовольствие, а не получать! Удовольствие от соития получают только шлюхи, совокупляющиеся с Дьяволом. Ты, видимо, ведьма. Так я из тебя демона и вышибу.
Потом послышалась серия глухих ударов. Потом слышны были только плач Хенни и тяжелое ритмичное сопение Отто.