В окно влетела привлечённая запахом первая весенняя муха, села на ногу. Монах тряхнул стопой. Муха пыталась взлететь, но запуталась в складках рясы и стала ползать в поисках выхода. Пройдя тёмным коридором, Генрих поднялся по винтовой лестнице в мансарду, совмещённую с башней, где и находились небольшая часовня и кабинет приора. Башня по уровню была выше мансарды, что подчеркивало превалирующее положение главного монаха. Преодолев несколько широких ступеней, посетитель через обширную арку без дверей, сначала попадал в полукруглую библиотеку с высоченными книжными шкафами, поставленными между узкими бойницами окон башни. Перед шкафами стояла передвижная лестница-стремянка для доступа к верхним полкам. В библиотеке перед кабинетом за высоким столом-кафедрой с многочисленными ящичками для канцелярских принадлежностей уже стоял брат Николас и усердно скрипел пером по пергаменту. Стол был завален всякого рода свитками и раскрытыми книгами, что должно было подчеркивать огромную занятость работающего. За ближайшим шкафом Генрих усмотрел высокий табурет с положенными на него двумя толстыми фолиантами. Было понятно, что когда никто не видит, секретарь на них присаживается, давая отдых ногам. Николас не поднимая головы, указал вошедшему на дверь в кабинет. Генрих вошел.
Кабинет был обставлен скупо, однако мебель была добротная, сделанная искусными мастерами. Слева возле высокого узкого окна стояла кафедра для чтения с раскрытой книгой. На стене напротив висело распятие в пол человеческих роста. По обе стороны кафедры располагались подсвечники для чтения в тёмное время. Справа находился секретер, побольше, чем в библиотеке и для сидячего письма. Ещё было два разновеликих шкафа и сундук. У входа в стену встроен камин, отапливающий одновременно и кабинет и библиотеку. В камине весело потрескивали горящие поленья. Перед камином стояли два кресла для беседы и столик на низких ножках. На железной решётке над дровами подогревался медный чайник. Посередине комнаты стоял массивный дубовый стол, вокруг которого стояло шесть стульев и одно кресло.
Крамер вошёл и замер перед дверью, покорно склонив голову. Приор Ордена святого Доминика, пробощ32 Шлеттштадтского пробства33, он же директор латинской школы, отец Фарамонт занимал эти должности ещё задолго до прихода Генриха в школу. Лет ему было уже за шестьдесят. Телосложением был тучен, что при высоком росте и широких плечах вызывало трепет у всех учеников, да и у большинства монахов. Сейчас приор стоял спиной к двери, смотрел в окно на улицу. Одет он был так же, как и другие братья ордена – в белую тунику с серой пелериной. Вот только шерсть рясы была настолько белая, что казалось, что светится, а на груди красовался деревянный крест из драгоценного палисандра. Услышав звук открываемой двери, Фарамонт постоял ещё немного, потом повернулся. Почувствовав неприятный запах, повел мясистым носом, но не стал акцентировать на этом свое драгоценное внимание, перейдя к главному: