Удавка снова врезалась в горло, полностью перехватила дыхание. Парень пытался руками помочь себе, но все было бесполезно. Открывал рот, хватая воздух, но тот не проходил в легкие. Перед глазами поплыло, он увидал черную бескрайнюю и беззвездную ночь.
Между тем шнур резко ослабел – и парень со свистом, с храпом, с кашлем втянул в себя живой дух, в глазах вновь появился солнечный свет. Не успел еще как следует прийти в норму, как за спиной раздался звук:
– Говори мне!
Охранник жадно проглотил кусок густого и сладкого воздуха и стал глотать его много и часто, как будто хотел надолго насытиться. А потом опять, преодолевая страх, но предчувствуя, что эти его слова были для него как спасательный круг, выдохнул:
– Дончарову.
И добавил:
– Это серьезно.
После этого через пару минут за спиной у него раздался звук набора номера телефона и новый хруст голоса:
– Юлий, у него что-то есть, но сказать хочет только тебе.
Охранник не слышал, что ответил Дончаров. А тот отозвался из другой машины:
– Так потряси как следует, Борзой!
– Не говорит, жук навозный! Осталось задушить! – Противный голос Борзого запрыгал по салону.
– Тогда задуши! – Голос Дончарова был безразличным. – Долго тянешь, Борзой. Разучился, что ли?
– Раз плюнуть, только он гонит, что у него что-то серьезное.
Скрежет голоса Борзого за спиной парня теперь казался охраннику живительным, ибо от него зависело, сможет он убедить Дончарова или нет.
Юлий замолчал. Он думал, подойти ему самому или не выходить из машины. И наконец решил, что подходить к авто, в коем скоро найдут два трупа, ему не стоит – не надо, чтобы его вообще видели здесь. Мало ли какие свидетели могут появиться в дальнейшем. Проговорил:
– Тащи его сюда, Борзой!
Парень почувствовал, как петля на шее ослабла окончательно, шнур соскользнул с горла и убрался за спину. Голос Борзого сзади предупредил:
– Ну смотри, лапотник, дернешься – пуля догонит. Вылезай!
Охранник повернул лицо к открытой двери, подручный Юлия со стволом в руке отступил на шаг, давая дорогу. Парень неторопливо выставил из салона ногу и почувствовал твердость асфальта, а еще почувствовал, как будто родился заново. Увидел яркое солнце, от которого на душе сделалось изумительно хорошо. Нет, смерть не должна приходить в такой день, у смерти должны быть мрачные безжизненные дни.