В марте 1132 г., однако, Рожер уже не мог откладывать свое возвращение на континент. Дело было не только в апулийских мятежниках, о более серьезных проблемах его известил Анаклет, который встретился с королем в Салерно, чтобы обсудить планы на будущее. Антипапа все больше беспокоился: его соперник Иннокентий уже явился в северную Италию, готовясь к прибытию императора. Непосредственной опасности пока не было; армия Лотаря, судя по имевшимся сведениям, еще не выступила. Но Рим жил слухами, и эти слухи, распространяемые старыми врагами Анаклета Франджипани, приводили горожан в смятение. Вдобавок ко всему, луна – по свидетельству хрониста Фалько из Беневенто – внезапно потеряла блеск и окрасилась в цвет крови; никто не мог назвать это добрым знаком. Необходимо, доказывал Анаклет, продемонстрировать силу – напомнить римлянам, что он все еще их господин и что за него стоит король Сицилии. Рожер согласился с его точкой зрения; двое его главных вассалов, князь Роберт Капуанский и его собственный зять Райнульф Алифанский, были немедленно отправлены с двумя сотнями рыцарей в Рим с повелением оставаться там до следующих распоряжений.
Этот поступок, подобно многим поступкам короля, не был столь альтруистичен, как казалось. Робер Капуанский боролся – хотя, разумеется, не очень решительно – вместе с другой знатью за изгнание Рожера из южной Италии несколькими годами ранее. Потом он, как и остальные, капитулировал и в качестве главного вассала возложил корону на голову короля в кафедральном соборе Палермо. Но он так и не примирился полностью с новым правлением, и Рожер был, вероятно, рад, ввиду наступающего кризиса, удалить его на безопасное расстояние. Граф Алифанский отличался еще большим коварством. Он несколько раз предавал своего шурина и, без сомнения, сделал бы это вновь ради собственной выгоды. Более того, его брат Ричард, владевший городом Авеллино, недавно отринул сюзеренитет короля и объявил себя независимым властителем. Когда Рожер призвал его к порядку, он выколол глаза и вырвал ноздри королевскому посланнику. Король сразу же захватил спорную территорию, но тут последовало новое осложнение. Пока Райнульф находился в Риме, его жена, сводная сестра Рожера, Матильда, бежала от него и искала убежища при дворе, объявив, что постоянная жестокость Райнульфа делает невозможным продолжение семейной жизни.