– У нас есть время для еще одного случая.
Воцарилась тишина. Почему воцарилась? Больше похоже было на то, что тишина сама порядком стыдилась себя в этот момент, ничего царского.
– Я думаю, я могла бы, – пропищала я. Все снова внутренне выдохнули.
– Здорово, София. Мы слушаем.
– В общем, случай такой. – Молодец, сказала «случай». – Клиентка, тридцать два года, отношений нет, работает певчей в нашем храме, а также репетитором музыкальной направленности. – Пока звучит гладко. – Основная моя проблема с ней… – слишком быстро перешла к проблеме, но поздно, – …заключается в том, что она… очень пассивно-агрессивная. Это воспитанная, умная девушка, которая постоянно жалуется на то, что ее все раздражает, и тебе не нужно делать много движений, чтобы раздражить ее тоже. Так вот. На самом деле наша работа двигается неплохо – мы занимаемся два месяца, да, – но у меня есть ощущение, что вместо того, чтобы говорить о ней, мы постоянно как будто подспудно перетягиваем какое-то одеяло… Вот про это ощущение, наверное, я и хотела бы поговорить.
Все смотрели на меня как будто недовольно.
– Какой у нее запрос? – спросил Клим.
– Как раз раздражение. Она хочет что-то делать с тем, что постоянно на всех злится.
– А как вы вообще с ней работаете? – добавила Марина.
– Обычная консультативная практика, – начала я оправдываться. – Говорим о чувствах, о детстве, об отношениях.
– Вы говорили о ваших отношениях? – продолжил Клим. Он пытается меня срезать, или я действительно дала недостаточно информации?
– Мы их поднимали… Я не могу сказать, что глубоко разбирали, потому что ей сложно говорить об отношениях… здесь и сейчас.
Тут многие закивали, как будто почувствовали запах психологической крови.
– А что вы чувствуете с ней? – вошла в разговор Юлия, и стоит признать, ее голос звучал на порядок мягче остальных.
– Я… страх. И вину.
– У меня вопрос, – вдруг включился сухой человек. У него тоже мягкий, юношеский голос, и когда он говорит, поднимает брови, как будто сам удивляется себя слушать, – к отцу Сергию, наверное. Мы вот вроде все знаем, что страх и вина – это плохо, да, – Юлия психологически поежилась от слова «плохо». – Но вот… трудно бывает себе объяснить, что не так со страхом и виной. В церковной жизни просто так складывается, что страх и вина – спутники смирения… Ну, «страх Божий», канон Андрея Критского.