– Как-то это не похоже на двуличие. Какие у вас чувства, когда вы рассказываете об этой истории?
– Стыд. И такое… – он заерзал всем корпусом, изображая. – Азарт, что ли.
– Да, я тоже вижу вашу улыбку и ваши горящие глаза, и мне кажется, что вы – просто счастливы!
– Да! – и он рассмеялся. – Но это же ужасно…
– Почему?
– Я чувствую себя как какой-то бог злорадства, как Локи. Как будто я действительно по натуре злой. Как будто мне зло доставляет удовольствие. А оно доставляет!
– Что именно вам доставляет удовольствие?
Он задумался, но с замершей улыбкой. Потом снова заерзал.
– Какой я – красавчик! Прямо красава! Вот так.
– Что это значит – красавчик?
– Могу сделать что-то… подлое и еще и получить награду.
– Подлое? Это что-то против правил?
– Да-да-да! – он еще больше возбудился. – Я могу нарушать правила и оставаться безнаказанным!
– И сейчас я вспоминаю, вы сказали, что я пойму, как ваша история связана с наркотиками.
– Да, конечно, наркотики – про это же. Здорово, вы быстро замечаете! Спасибо за вашу внимательность.
Интересно, здесь мелькнула другая его сторона – галантная, я сказала бы.
– Да, я обожаю нарушать правила. Я даже… я не могу не нарушать.
– Я заметила, вы пришли на десять минут раньше. Он заулыбался еще шире.
– Я об этом не думал… Видите! Вы меня вычислили.
– У меня не было задачи вас вычислить.
– Нет, это здорово, я за!
– Значит, вам здорово, когда ваш «обман» (я загнула пальцы в кавычки) раскрывается?
Тут он подвис, на что я и надеялась.
– Я не знаю. Может, только здесь? То есть я хотел бы, чтобы вы видели… То есть если я и здесь буду врать, то смысл, верно?
Он еще повисел.
– Хочу ли я, чтобы меня вычислили… Я не представляю. Мне постоянно снятся погони, вы знаете, – снова прямо в глаза. Хорошо бы заметить, в какие моменты он вот так делает глаза в глаза. – Киношные погони, прямо режиссерски отточенные, с разными локациями, стычками… Я эти сны так люблю!
– Хотите ли вы во сне, чтобы вас поймали?
– Конечно, нет! – почти закричал он. – Или да? Кажется, что точно нет. Я во снах как кролик, весь на животном страхе. Но этот страх… – он прижал кулак к сердцу, весь сжался, даже лицом, – тоже блин… кайф! Может, в этом и удовольствие? В страхе?
– Или в избавлении?
А в этот момент он вдруг как сдулся.
– Избавление… Не знаю, вот вы сейчас сказали, и я прямо…