Щеки ввалились, кости черепа выпирали сквозь исхудавшее лицо. Огромные глаза выкатывались из орбит. Человек был наг. Грязная шелушащаяся кожа натянулась на рёбрах, как палаточный брезент. Пытки стерли его человеческий облик, так что нельзя было сразу понять, мужчина прикован на цепи или женщина. Хитрая упряжь перехватывала существо посередине. Не человек, а бесполый ком страдающего мяса.
Тушёные пальцы пахли одуряюще.
Узнику привиделось, что всё вокруг, даже стены темницы, превратилось в ароматное жаркое. Полутруп в возбуждении засучил искалеченными ногами. Струпья на ступнях лопнули, и бетонная крошка смешалась с кровью в чёрную маслянистую грязь. Желание съесть собственные пальцы сводило с ума.
– Поставлю здесь. Как раз дотянешься. Угощайся!
Валера опустил тарелку на пол, а сам отошёл поодаль. Поднял опрокинутую садовую скамеечку, на углах которой застыли бурые пятна, уселся и закурил.
Ему нравилось наблюдать, как пленник насыщается собственной плотью. Впервые за три месяца, что он держал мужчину в дачном подвале, он пережил мгновение, которое можно было назвать счастливым.
Узник жадно запихивал куски мяса в рот. Жевать не было ни сил, ни зубов. Он проталкивал пищу прямиком в горло. От голода желудок сморщился и не был готов к обжорству. Мужчину вырвало. Он собрал покрытые слизью куски и затолкнул обратно. Когда трапезу удалось завершить, он в изнеможении улёгся ничком. Мозг купался на волнах эйфории. Он опьянел от еды.
– Скормить самому себе по кусочкам! Как я сразу не догадался? – Валера затянулся едким дымом. – Бабушка говорила: «Хорошая мысля приходит опосля». С мочой получилось хуже, не находишь?
Валера много чего перепробовал, прежде чем обратиться к кулинарии.
Длинные порезы. Прижигания сигаретами. Раскалённая кочерга. Он загонял швейные иглы мужчине в мошонку. А как-то раз, вооружившись молотком, прибил руки мужчины к доске, вогнав каждый гвоздь в центр ногтя. Дырки почернели и не заживали. Ногти сошли и не наросли заново.
Но с мочой, пусть в тот момент он сделал шаг в верном направлении, получилась мерзость.
Он придумал мучить пленника жаждой. А когда тот два дня спустя слёзно молил о глотке, справил нужду в эмалированную кружку. Пленник мгновенно опорожнил ёмкость. Его кадык скакал по горлу, как мячик для пинг-понга. Валера не сдержал отвращения.