В результате «карантина» Зинченко был низведен до положения курьера. Одновременно была свернута деятельность Скворцова, помощника Зинченко. Теперь он имел ограниченный доступ к бумагам и документам, касающимся Кореи. Предположение всего этого с отъездом Зинченко и Скворцова походило на правду.
Зинченко занял пост одного из девяти заместителей генерального секретаря ООН в 1949 году и после начала войны в 1950 году стал как бы военным министром ООН, а также министром связи и информации, приняв на себя ответственность за всю законодательную, военную и судебную деятельность, связанную с последующими операциями ООН в Корее. Этот важный пост был передан русским на конференции 1945 года в Сан-Франциско, где был подписан Устав ООН, после угрозы Молотова отказаться от дальнейшего участия в работе всемирной организации. Тогда Молотов предложил на этот пост Соболева.
В первые недели войны в Корее в поступающих с фронта сообщениях царила вполне понятная сумятица. Совет Безопасности, который был вынужден санкционировать введение сил ООН для предотвращения агрессии коммунистической Северной Кореи, требовал от полевых командиров докладов.
Эти доклады поступали к Зинченко. Со временем предстояло понять, что, принимая подобную информацию, Зинченко получал сведения об американских войсках и силах ООН прямо с театра военных действий, где стороной противника фактически командовал его непосредственный вождь Сталин.
Еще до возникновения у генерального секретаря Ли подозрений о том, что творится в его собственном Секретариате, полевой командир генерал Дуглас Макартур, возглавлявший контингент США и других стран под флагом ООН на корейском фронте, начал догадываться о происходящем. Казалось, Северная Корея обладала безошибочной способностью предугадывать военные планы Макартура.
Генерал решил перейти к новой стратегии – не на поле боя, а в докладах ООН, ограничиваясь общей информацией невоенного характера и сводя фронтовые и тыловые вопросы к минимуму, который не позволял получить целостной картины.
У Макартура было для этого и другое, не столь важное основание: он не раз обнаруживал, что Совет Безопасности подвергает его доклады цензуре. На какое-то время это ввергло его в конфликт с Ли.
Генерал твердо стоял на своем. Он больше не посылал подробных докладов в ООН, зная, что информация, пройдя через Зинченко, попадет в руки китайских и северокорейских коммунистов. А еще он поклялся не делать этого потому, что испытывал подозрение ко всей системе ООН.