– Ну и что дальше с ним было – с Бриком?
– Пошел и сдался. При том что газетчики ему не поверили, решили, что это розыгрыш. Трубку бросили! Он за голову схватился: что я наделал. Но поздно. Рассчитывать, что такой разговор пройдет без последствий, невозможно. Думал-думал – и пошел вербоваться к канадским коллегам. И нанес нам очень много вреда. Двойником стал. Активно работал, талантливо. Они же все талантливые, нелегалы наши, по определению. Гении практически.
– Неужели все без исключения? – не удержался от вопроса Данилин.
– Нелегального резидента подготовить и внедрить – это таких денег стоит – все равно что истребитель сверхзвуковой построить. Подготовка индивидуальная. Их в юном возрасте, как правило, берут на заметку. Ведут, пестуют. Вон Молодого ребенком еще в США отправляли язык учить. Потом еще сколько лет возились с ним, супермена из него делали. И сделали. Такую нелегальную разведку какую мы имели, ни одна западная страна позволить себе не может. Это как метро – никому такие дворцы под землей строить было не по карману. Только нам. А теперь весь мир к нам ездит, стоят толпы с разинутыми ртами на «Площади Революции» или на «Маяковской» и писают от восторга – такого нигде не найти… Правда, на новые станции – на «Профсоюзную» или «Фили» – что-то не очень-то интуристы валят… это почему, спрашивается? Не догадываетесь?
Данилин хотел было что-то ехидное вставить про египетские пирамиды, но сдержался, не стал сбивать Николая Ивановича, а то и так тот уклонялся куда-то в сторону.
Вдруг опять почему-то Зорге вспомнил, как Сталин ему не верил, считал, что тот, как недобитый коминтерновец и немецкий коммунист, нацистов ненавидел и после заключения советско-германского пакта утратил всякую объективность, все норовил Гитлера в глазах Сталина разоблачить. А Сталин хотел не разоблачений. а информации. Причем такой, чтобы подтверждала сталинскую прозорливость. А Зорге все настаивал, что Германия обманет, и тем самым ставил Сталина в идиотское положение. А ведь истина – понятие относительное, зыбкое, а непогрешимость лидера – абсолютная! И потому Сталин Зорге возненавидел и не пожелал пальцем пошевелить, чтобы его спасти, когда японцы его арестовали. Хотя возможности были – ведь с Японией до 45-го не было войны, даже дипотношения сохранялись. Японцы ждали – ждали, что им русские за Зорге предложат, да не дождались. И тогда они Зорге повесили.