***
В
нос ударила крепкая смесь из запахов слежавшегося сена, навоза и
мокрого дерева. Я приоткрыл глаза и попытался поднять голову, чтобы
осмотреться. Голова ответила резкой болью в районе лба и свалилась
обратно. Высохшее сено неприятно царапнуло щеку, а правый глаз так
и не соизволил открыться. Ресницы намертво слиплись, подозреваю,
что приклад фанатика рассек мне лоб или бровь, а глаз благополучно
залепило спекшейся кровью. Продолжив оценивать свое состояние, я
пришел к неутешительным выводам. Итак, что имеем: лежу на боку, в
абсолютно неудобном положении. Кисти рук практически онемели из-за
проклятых пластиковых стяжек, затянутых слишком туго, голова
раскалывается, правый глаз видит чуть меньше, чем ничего.
Разгрузку, судя по ощущениям, с меня сдернули, пистолета в кобуре
тоже нет. В добавок ко всему этому, я остался без обуви. Ноги в
тонких влагоотводящих носках машинально пытаются зарыться поглубже
в сено. Короче говоря — положение очень хреновое. Так, попробуем
осмотреться. Приоткрыв левый глаз, я окинул взглядом помещение.
Какой-то плохо освещенный сарай или амбар. Кучи сена, деревянные
настилы, на стене висит огромная хреновина для трактора — плуг или
что-то подобное. В паре метров от меня лежит лицом вниз Алан. Руки
тоже связаны за спиной. Не шевелится, но вроде как дышит. Рядом с
ним — ребята из «Газели», Стас с Саней. Уже хорошо — значит вся эта
история с сектантами к ним отношения не имеет. Плохо, что не видно
девушек, отдельно их, чтоли, держат? Надеюсь, что так. А вот у дальней
стенки, безвольно свесив голову на грудь, обнаружился еще один
персонаж. Короткостриженый мужик в рваном черном пальто и светлой
рубашке, обильно залитой кровью. Лицо мужика представляло собой
жуткое кровавое месиво, на котором с трудом угадывались заплывшие
глаза и наверняка сломанный нос. Признаков жизни незнакомец в
пальто не подавал совершенно никаких.
С
трудом перевернувшись на спину, я тихо взвыл от впившихся в
запястья стяжек. Зараза, больно-то как! Нужно срочно от них
избавляться, пока кровообращение не нарушилось. Перспектива
коротать остаток жизни без кистей рук, как мне кажется, вообще не
радостная ни разу.
—
Алан! — Прохрипел я. — Мужик, ты там как?
Друг заворочался и промычал что-то
нечленораздельное. Уже хорошо.