К трем часам ночи Сотников
вычеркнул из списка последнего перевозчика и устало откинулся в
кресле. Его немногочисленные подчиненные, в срочном порядке
поднятые из постелей и вызванные в администрацию, спешно
обзванивали предприятия и учреждения города. Маховики и шестерни
изрядно подкосившейся после развала Советского Союза системы
гражданской обороны медленно раскручивались. Прямо сейчас, на
стратегически значимых объектах заспанные начальники отделов ГО и
ЧС поднимали старые, советские еще планы по рассредоточению рабочих
и служащих, вскрывались и приводились в состояние готовности
защитные сооружения, проверялись пломбы на ящиках с противогазами и
костюмами химзащиты. Учебная тревога, проверка готовности. Всю ночь
эти фразы звучали в телефонных трубках, вбивались в приказы и
распоряжения. Да и как тревога может быть не учебной? На дворе —
двадцать первый век, угроза глобальной войны осталась в далеком
прошлом, ведь каждый чиновник или политик, знает к чему приведет
ядерный конфликт.
***
Красноярск спал. Раскинувшийся
на берегах могучего Енисея, мерцающий тысячами ночных огней город с
населением чуть больше миллиона человек, видел мирные сны. Никто
еще не догадывался, что утром на привычные маршруты общественного
транспорта выйдет едва ли треть автобусов, а практически на каждом
перекрестке будут дежурить усиленные наряды полиции и экипажи
ГИБДД. Двери закрытых по случаю летних каникул школ вновь
откроются, но их украсят непривычные таблички: «Сборный
эвакуационный пункт», «Пункт выдачи средств индивидуальной защиты»,
а наспех отпечатанная бумажка с надписью: «Мобилизационное
предписание» перестанет быть символом давно отгремевших войн.
Сотников курил в открытое окно своего кабинета на третьем этаже
здания администрации, отрешенно наблюдая за тем, как ползет
огромная минутная стрелка на циферблате часовой башни. Три часа
ночи. В сторону Коммунального моста тащится поливомоечная машина,
ее на полном ходу обгоняет вереница белых тентованных «КАМАЗов» с
эмблемами МЧС на бортах. Где-то в кафе на набережной играет музыка,
едва уловимо пахнет шашлыком и рекой.
— Алексей Алексеевич! — Ожил
вдруг за спиной селектор. Сотников вздрогнул и, подойдя к столу,
ответил:
— Марина Николаевна,
слушаю!
— Тут Буров подъехал. Из
администрации Кедрового. Говорит, это срочно!