1976. Москва – назад дороги нет - страница 19
Сейчас мне 77 лет, но я помню тот разговор до слова. Как ни странно, я понимал Лепилина. Нет – в 1976 году я и моя семья не хотели больше жить в стране СССР. Чудеса часто посещают людей. Они особенно приятны, когда окрашены в розовый цвет. Вот я просыпаюсь утром, открываю глаза и… у меня ничего не болит. Мне подарен целый день жизни, полный забот и светлых надежд. Это мой день, и я должен прожить его хорошо. Но иногда я принимаю близко к сердцу коварную жизненную суету, окружающую меня в XXIвеке, полном тревог, неразберихи и какого-то мерцающего обмана. А где же другие чудеса?
Да вот они. Я прожил 75 лет. И если за всю свою жизнь я написал три письма, то это много. Терпеть не мог бумагу и чернила еще со школьной скамьи. И вдруг, после тяжелой болезни, приведшей к операции, уже находясь дома, я попросил жену пойти в магазин и… купить ручку и бумагу. В ответ я увидел удивленные глаза. «А зачем?» Я не стал отвечать и повторил свою просьбу. Появилось все, что я просил … и пять книг разошедшихся в «интернете» по всему миру.
Мои замечательные предки. Крестьяне из Хаале-Заале. Моя прабабушка, моя бабушка, мой дедушка, мама дедушки, сестра дедушки. Фото 1897 года. Смотрите, какое достоинство у крестьян. Смотрите, как одеты. Смотрите, смотрите, как было 104 года назад: и это – крестьяне.
Георг Фингер. Герой Первой мировой войны. Награжден высшей наградой – «Железным крестом». Мой отец. Фото 1920 года.
Моя мама. Фото 1923 года. Жила самостоятельно в г. Аленштейн. Германия.
Глава III
Подготовка к отъезду
К тому времени, когда я пишу эту книгу, прошло 33 года с достопамятной встречи с Моней. Маленький, лысый еврей, лет пятидесяти пяти доставил нам и горести, и радости. Подарил нам надежды пережить время между подачей документов и получения визы на выезд. О нем немного позже.
Как и почему в этот удивительный день жена прибежала на птичий рынок? На это были чрезвычайные причины. Во-первых, мы были коренные москвичи. Мы любили наш город, который Теофиль Готье описал 150 лет назад. В 1950–60-х годах это был еще почти патриархальный город. Чистый, мытый и с кривыми улицами, по сторонам которых стояли купеческие дома. Почти не было ужасных промышленных районов, которые так уродуют города. Конечно, торчали сталинские высотки, но они не были настолько ужасны, чтобы изуродовать архитектуру города.