1976. Москва – назад дороги нет - страница 31
И вот таможенница приступила к осмотру. Как я уже писал, со мной был специальный аквариум, который для меня сделали перед отъездом. Он был из плексигласа и герметичным. От маленького моторчика на батарейках в него подавался воздух. Находился он в чемодане с утепленными стенками. В аквариуме плавали четыре японских рыбки с красными шапочками на головах. Это были две самочки и два самца довольно крупных размеров, сантиметров по двадцать.
Документ, подаривший нам Свободу. Виза для воссоединения с несуществующей в Израиле семьей.
Последние пару лет перед отъездом они были очень плодовиты и давали чудесное потомство. На рынке они плавали, отделенные от детей, чтобы было видно, во что через два года превратятся мальки. Эти четыре чудесные рыбки материально поддерживали нас. Я не мог с ними расстаться в надежде, что то же самое произойдет на Западе.
Наивный, наивный человек!
Почему-то осмотр начался именно с этого чемодана.
– Откройте! Что у вас там? – сказала таможенница.
Я открыл, и она увидела там моих чудесных рыбок. На ее лице появилось искреннее удивление. Я подумал, что в ее голове закрутились мысли, что перед ней стоит или полный идиот, или обыкновенный хитрец. Из десятка тысяч «изменников Родины» вряд ли кто был способен на такую глупость – везти с собой рыбок. Видимо, о состоянии зоомагазинов на Западе она знала лучше меня. Взяв ножницы, она приготовилась разрезать их животы, наверно, надеясь найти там заветные камушки. В этот момент я, не сдержав себя, закричал:
– Не делайте этого, ведь вы можете пропустить аквариум через рентген!
После минуты молчания она отложила ножницы, и аквариум проехал через рентген, который, к ее удивлению, показал, что у рыбок в животе ничего е было, кроме переваренных водорослей.
Кончилась война. Феникс, возрожденный из пепла. Мама моей жены – Елена Алексеевна Орлова. За спиной путь от Москвы до Вены. Женщина, защитившая Родину! Прочь – военную одежду!
Как я потом узнал, из-за этой процедуры вылет самолета задержали на 20 минут. Затем таможенница велела поставить наши два чемодана и сумку на стол. И здесь со мной приключилось такое, о чем я буду помнить всю оставшуюся жизнь. Она деловито стала доставать все, что там лежало и наткнулась на ордена и медали и военные фото матери моей жены. Бесцеремонно отложила их в сторону, заявив, что эти секретные вещи за границу вывозить нельзя. Затем она добралась до тещиной урны с ее прахом и, грозно поглядев на меня, сказала: «А что это у вас такое? Да еще зацементированное?»