– Негодяи! – не сдержался Филатов.
– А чего еще хотеть от америкосов? – усмехнулся Вождь.
– Дума пошлет на похороны официальную делегацию?
Вождь на секунду задумался.
– Не знаю. Пока что даже место похорон не определено.
– Почему?
– Сербские власти, в угоду американцам, не хотят хоронить его с почестями и в достойном месте.
– Да?
– Да. Имидж Милосовича в глазах мирового сообщества уже утвердился. Из него сделали главного виноватого во всем. Этнические чистки свалили на него, гражданские войны – тоже. Оставалась последняя деталь – признать его военным преступником в трибунале. Но не удалось, не смогли ничего доказать. Посылать на похороны такого человека официальную делегацию российской Госдумы означало бы подвергнуться осуждению и критике со стороны «мирового сообщества». Наши сейчас на это не пойдут.
– А на что пойдут?
– Будут делегации от парламентских партий – это максимум. На большее рассчитывать не стоит.
– Какова же моя роль?
– Ну, мы всегда работали в контакте с Социалистической партией, которую Слободан возглавлял, все эти годы поддерживали сербов… Выступишь на траурном митинге, скажешь об этом. Подчеркнешь, что он был настоящим патриотом, а Сербия под его руководством десять лет мужественно противостояла давлению западного мира – сначала экономическим санкциям, потом военным действиям. Произошедшее – событие символическое: уходит целая эпоха. Она давно уже ушла, но теперь, с его смертью, исчезает окончательно. Сербия никогда уже не будет прежней. И Слободан – символ минувшей эпохи.
Вождь замолчал. Некоторое время в кабинете стояла тишина.
– Когда вылетать? – спросил Филатов.
– Пока неизвестно. Но лучше приготовься заранее.
ГЛАВА III
ССОРА НАДЗИРАТЕЛЕЙ
Вечером 11 марта Ван Хален сдал смену и вышел из тюрьмы на улицу. Смерть этого серба спутала ему все планы. И почему только тот решил умереть именно в его смену?
Он достал сигареты и закурил. Утром ему пришлось изрядно поволноваться, и сейчас он переживал все заново.
– Как ты мог его проглядеть? – допрашивал его Ян Вермер, когда они оба стояли в камере над бездыханным телом.
Ван Хален, плохо соображая от недосыпа, таращил на начальника слипающиеся глаза и молчал.
– Я тебя спрашиваю, кретин! – повысил тот голос.
Ван Хален понял, что нужно что-то говорить в свое оправдание, иначе он будет выглядеть полным идиотом. «Черт, – подумал он, – если бы не эта Агнесса в телефоне, я мог бы все заметить вовремя!» Но рассказать Вермеру про нее было нельзя. Он хоть и друг, но не поймет.