К тому же всякого рода происшествия по-прежнему случались. Было просто невозможно оградить и защитить его от всего на свете. Чем строже мальчика контролировали и опекали, тем больше раздражения это вызывало и тем более унизительным ему казалось. Соответственно, возрастал риск, что ребенок научится лгать и изворачиваться, чтобы ускользать от всевидящих стражей.
Это был верный путь превратить физически слабого ребенка в абсолютно бесхарактерное создание, не умеющее контролировать свои поступки и не имеющее нравственного стержня, без которого так трудно пройти жизненный путь.
Я говорил об этом с доктором Деревенько, но он до того боялся внезапного обострения болезни и так остро ощущал груз ответственности, лежавший на нем как на враче, что я никоим образом не мог убедить его принять мою точку зрения.
Окончательное решение вопроса оставалось за родителями: только они могли принять решение, которое могло иметь для ребенка самые серьезные последствия. К моему изумлению, они целиком и полностью согласились со мной и сказали, что готовы взять на себя всю ответственность за риски этого эксперимента. Без сомнения, они прекрасно понимали, какой вред наносит ребенку существующая система, и, любя его до самозабвения, пошли на риск, чтобы не позволить ему превратиться в бесхарактерного человека, не имеющего душевной твердости.
Сам Алексей Николаевич был от этого решения в полном восторге. Общаясь со своими ровесниками, он и без того уже страдал от неусыпной опеки и контроля. Он клятвенно пообещал мне оправдать оказанное ему доверие.
Тем не менее, хотя я был уверен в правильности своей точки зрения, в тот момент, когда его родители дали свое согласие на эксперимент, меня обуял страх. Казалось, я предчувствовал, что со всеми нами произойдет…
Сначала все шло хорошо, и я уже почувствовал себя немного свободнее, когда вдруг случилось то, чего я боялся больше всего. Цесаревич находился в комнате для занятий. Он стоял на стуле и вдруг пошатнулся и упал, ударившись правым коленом об угол какого-то предмета мебели. На следующий день он не смог ходить. Еще через день подкожное кровотечение усилилось, и опухоль, образовавшаяся под коленом, распространилась на всю ногу. Под давлением тока крови кожа огрубела, что вызвало дергающие боли, усиливавшиеся с каждым часом.