). – Не принимай близко к сердцу, коллега. Ну, чего ты молчишь? Молчит. По-прежнему молчит. Как будто нас нет. Как будто мы для него лишние.
Диц. – Знаешь, Пфлюгер, мне кажется, будет разумно, если мы отнесем его вглубь пустыря. Чтобы он не отвлекал Мастера, когда будем вести переговоры.
Пфлюгер. – Резонно.
Берут Штаубе под руки. Тащат вглубь пустыря.
Диц. – А ну давай-ка, дружище. Руки, как плети.
Пфлюгер – Тряпка какая-то. Мешок с мякиной.
Диц. – Просто удивительно, как эти руки превращаются в железные, когда это безмолвное существо начинает работать. И вот еще: давай-ка закидаем его веточками, раз ему все равно. Так, на всякий случай, чтобы не напоминал о себе.
Забрасывают Штаубе веточками, возвращаются на авансцену.
Диц. – Ну вот, полдела сделано. А теперь давай подумаем, что скажем Мастеру, когда на нашу просьбу выплатить восемьдесят пять гульденов он ответит отказом. Думаем! Думаем!
Пфлюгер. – Думаем!
Оба молчат. Думают.
Диц. – Ничего не придумал, Пфлюгер?
Пфлюгер. – Нет, пока ничего.
Диц. – Я тоже. Ладно, сейчас придумаем. Сейчас мы прорепетируем, сейчас мы кое-что изобразим. Представь, что я – Мастер, а ты тот, кто и есть – Пфлюгер. И вот, я приближаюсь… (Отходит в глубь сцены, оставив Пфлюгера на авансцене. Начинает приближаться. У него неплохо получается изображать Мастера. Пфлюгер теряется.)
Я чувствую, Пфлюгер, у вас накопились ко мне вопросы?
Пфлюгер. – Да, Мастер.
Диц. – Ну что ж, спрашивайте, я весь внимание, мой друг.
Пфлюгер. – Мастер, а когда… а когда… (теряется.)
Диц. – Что когда? Зачем нужно это «когда»? Мы с вами здесь и сию минуту.
Пфлюгер. – Не могу. Боюсь. Так похоже.
Диц(прекращая изображать Мастера). – Ну чего растерялся, дурак, чего раскис? Ну-ка давай еще разок (Опять отходит вглубь сцены, опять приближается, демонстрируя и взгляд, и пластику Мастера.)
Диц. – Я чувствую, Пфлюгер, что у вас накопились ко мне вопросы?
Пфлюгер. – Да, Мастер. А когда вы нам вернете восемьдесят пять гульденов?
Диц. – Восемьдесят пять? А может быть, шестьдесят пять?
Пфлюгер (опять теряется.) – Может быть, шестьдесят пять…
Диц. – Хм, шестьдесят пять… А тридцать пять? По-моему, тридцать пять тоже интересная цифра, вы не находите?
Пфлюгер. – Да, интересная.
Диц. – Новопреставленный Баумштайн весьма удивился бы, если бы знал, что мы ведем речь о каких-то цифрах. А может, он и слышит? Кто знает? До чего загадочен этот непознанный мир! (