– Какой красноречивый х…, – прокомментировал Джонни, читавший всю эту дребедень через моё плечо, обдавая меня пивными парами. – Позовём его на наш концерт, пусть проп…т что-нибудь.
– Мы всех позовём, – злорадно ответил я. – И деньги за вход возьмём. Они расплатятся за всё время, что игнорировали меня и мою музыку.
– Нашу музыку, – мягко поправил меня Джонни.
В этот момент дверь платяного шкафа с наводящим ужас скрипом открылась.
– Полтергейст, – сказал Джонни и глумливо захихикал, но я пихнул его в бок:
– Я забыл тебе рассказать…
– Что, ваше привидение знаменитое? Ты всё время о нём п…шь, но я ни разу его не видел.
– Она в последнее время странно себя ведёт, посуду нам вчера всю перебила.
Воздух в комнате едва заметно заколебался, и мне стало не по себе. Я чувствовал, что на меня смотрят нехорошим взглядом.
– Ё…й стыд, ты что, правда в это веришь? – Цинизм Джонни бывает забавным, когда не касается лично вас.
– Не вопрос это веры, но вопрос… – договорить мне не дали мои собственные джинсы, которые вдруг со смертоносной яростью пушечного ядра полетели мне в голову с верхней полки шкафа. Следом ринулись ещё одни джинсы, точно такие же, запасные, потом брюки, свитера – меня атаковал мой собственный гардероб. Ремни бросались в лицо, словно взбесившиеся змеи, рубашки валились в одну кучу, как фанатички, в экзальтации готовящиеся к добровольному аутодафе – оцепенев, я наблюдал за этой рвотой, одолевшей мой шкаф, а Джонни бегал вокруг и потрясённо матерился. Наконец шкаф опустел, а у меня в голове таинственным образом попавший туда женский голос выкрикнул:
– Пошёл вон с мой дом!
– Простите, дамочка, но это уже давно не ваш дом, – сказал я вслух.
Джонни уставился на меня:
– Бля, это вот что щас за на х… было?
– Почему-то бывшая хозяйка этой квартиры только сейчас заметила наше присутствие.
Джонни стоял на месте, выпучив глаза. Минут десять мы молчали, разглядывая кучку моей одежды.
– На х… тебе столько одинаковых джинсов? – спросил наконец Джонни. Очевидно, такова была защитная реакция его мозга: отчаявшись понять произошедшее, он решил переключить внимание на что-то более земное.
– Чтобы в грязных не ходить. – Нагнувшись, я рассеянно подобрал один носок. – Надо же, а я его везде искал.
– И давно у вас эта пое…нь?
– Вчера она перебила посуду на кухне, – равнодушно ответил я, роняя носок обратно в кучу, невзирая на риск вновь расстаться с ним без возможности воссоединения.