– «Я мертв», – второй раз процитировал детектив.
– Оговорка. Замешательство, паника.
Таггарт еще раз посмотрел на собаку и опять улыбнулся. Голос стал еще мягче:
– О чем еще мне следует вас спросить? Что еще вы хотели бы сказать?
В голове Митча стоял крик боли Холли.
Похитители всегда угрожают убить похищенного, если к поискам подключится полиция. И, чтобы победить, нет необходимости играть по их правилам.
Полиция поставила бы в известность Федеральное бюро расследований. У ФБР огромный опыт борьбы с похитителями людей.
Поскольку у Митча не было никакой возможности добыть два миллиона, полиция поначалу засомневалась бы в его истории. Их мог убедить только следующий звонок похитителей.
А если второго звонка не будет? Если, узнав, что Митч обратился в полицию, похитители выполнят свою угрозу, изувечат Холли, убьют и больше не позвонят?
Тогда копы могут подумать, что Митч имитировал похищение, чтобы скрыть убийство Холли. Имитировал потому, что сам ее и убил. Муж всегда становится главным подозреваемым.
Если бы он ее потерял, жизнь стала бы бесцельной. Никто и ничто не смогло бы залечить рану, оставленную в его душе и сердце ее смертью.
Но если к этому прибавятся подозрения, что убил ее он, тогда боль от раны станет невыносимой.
Таггарт закрыл блокнот, убрал в задний карман, перевел взгляд с собаки на Митча:
– Так вы хотите что-нибудь сказать, мистер Рафферти?
В какой-то момент шмель улетел. Но только теперь Митч заметил, что жужжание прекратилось.
Если он сохранит похищение Холли в секрете, ему придется схлестнуться с похитителями в одиночку.
А один он мало что мог. Воспитывался с тремя сестрами и братом, разница в возрасте между самым старшим и самым младшим составляла семь лет. Они всегда советовались друг с другом, защищали друг друга.
Через год после окончания средней школы Митч уехал из родительского дома, снял квартиру на двоих с одним своим приятелем. Потом поселился отдельно, мучаясь одиночеством. Работал по шестьдесят часов в неделю, лишь бы не оставаться наедине с четырьмя стенами.
И вновь ощутил радость жизни, лишь когда в его мир вошла Холли. «Я» сменилось «мы», «мое» – «нашим». Митч стал половиной целого и был на седьмом небе от счастья.
В глазах лейтенанта Таггарта вроде бы прибавилось дружелюбия.
– Ну… – начал Митч.
Детектив облизал губы.