На самом деле спутать лысого, как станковый огнетушитель, и такого же мощного Тыца с шасом не представлялось возможным. И вторая пара рук, которую владелец «Неувязки» мороком скрывал от обычных челов, играла здесь не самую главную роль. Тыц был на голову выше самого рослого шаса, являлся счастливым обладателем круглого, а не удлиненного лица и серых глаз, которых у носатых подданных Темного Двора отродясь не наблюдалось. Добавьте к этому подтянутую, несмотря на давнюю отставку, фигуру, плавные движения бойца, мягкий прищур профессионального охотника, и вы поймёте всю глубину отпущенной гостем шутки.
– Ты вроде тоже не бедствуешь?
– Твоими молитвами, дружище.
– Я читать не умею.
– А что ты всё время бормочешь под нос?
– Деньги пересчитываю.
– Я же говорю: шас.
– После пластической операции.
И снова – легкий, ненатянутый, но и не беззаботный смех. Главный разговор ещё предстоял, и мужчины пользовались возможностью слегка расслабиться.
– Как дети?
– Отлично. Твои?
– Передавали тебе привет.
– Помнят ещё?
– Ты редко бываешь на Алтае.
– Не хочу надоедать.
– У тебя не получится.
Андрей Ризнык выглядел так, как должен выглядеть наёмник в отставке: чуть раздобревшим, но всё ещё предельно опасным, как танк, нарастивший себе лишний слой динамической защиты: возможно, скорость уже не та, но лучше держаться от него подальше. Объемистая фигура играла с теми, кто ничего не знал о Ризныке, злую шутку: незнакомцы принимали Андрея за воина, но в действительности он был весьма хорошим колдуном и в свое время прославился в Тайном Городе не столько силой, сколько умом и хитростью.
Однако время это прошло, и появление старого друга вызвало у Тыца обоснованную настороженность.
– Выглядишь беспокойным, – произнес хван, разливая по пиалам ароматный чай. – И немного подгоревшим.
– Лето. – Ризнык потер красноватый лоб.
– Ты подгорел не здесь.
– По-прежнему наблюдательный?
– Ты меня проверяешь?
– Отмечаю неизменность некоторых вещей.
– Моя наблюдательность не вещь, а врожденное свойство.
– Хочешь поговорить о себе?
– Хочу сказать, что приготовил расслабляющий чай, а нужно было – развязывающий язык.
Травницы Тыца умели смешивать гербарии самыми причудливыми способами, добиваясь едва ли не любого результата без магии и агрессивной химии. Чай из «Алтайской неувязки» мог успокоить, придать сил, усыпить, развеселить – палитра была широчайшей. С друзьями старый хван не позволял себе лишнего, но упоминание выведывающего тайны напитка показало, что Тыцу надоело ходить вокруг да около.