Но мужчина не выглядел медлительным или неуклюжим. Наоборот, напоминал патрон, досланный в ствол. Любое их движение или произнесенное ими слово, которое ему бы не понравилось, могло сыграть роль спускового механизма, и он ринулся бы на них.
– Я знаю, что нужно делать с этой сукой, – повторил Карл, сместив злобный взгляд на жену.
– Я всего лишь искупала бедняжку.
– Ванна ей не требовалась.
Джанет продолжала настаивать на своем, но мягко, чтобы не разозлить мужа еще больше.
– Карл, дорогой, она была такая грязная, со свалявшейся шерстью.
– Она – собака, безмозглая ты дура. Ее место – во дворе.
– Я знаю. Ты прав. Но я просто боялась, ты знаешь, я боялась, что у нее появятся такие же язвы, как в прошлый раз.
Но ее примирительный тон не утихомирил его злость, а наоборот, разжег.
– Никки – моя собака. Я ее купил. Она принадлежит мне. Она – моя, – он нацелил монтировку на жену. – Я знаю, что здесь мое, и распоряжаюсь тем, что мое. Никто не указывает мне, что делать с тем, что мое.
По ходу монолога Карла Эми поднялась и теперь, застыв, смотрела на него.
Брайан заметил, что лицо ее как-то странно изменилось, но расшифровать появившееся на нем выражение не мог. Знал только, что трансформация эта вызвана не страхом.
Карл же перевел монтировку на Эми.
– Чего смотришь? Что ты вообще здесь делаешь, тупая коза? Я же тебе сказал, вон отсюда!
Брайан двумя руками взялся за спинку стула. Оружие, конечно, не очень, но, по крайней мере, годилось для того, чтобы блокировать удар монтировки.
– Сэр, я заплачу вам за собаку, – предложила Эми.
– Ты глухая?
– Я ее куплю.
– Не продается.
– Тысяча долларов.
– Она моя.
– Полторы тысячи.
– Эми? – подал голос Брайан, знающий состояние финансов Эми.
Карл переложил монтировку из правой руки в левую. Несколько раз сжал и разжал пальцы, словно раньше сжимал монтировку с такой силой, что руку свела судорога.
– А ты кто такой? – спросил он Брайана.
– Я – ее архитектор.
– Полторы тысячи, – повторила Эми.
Хотя особой жары в кухне не чувствовалось, лицо Карла покрывала блестящая пленка пота. Увлажнилась и майка. То был пьяный пот, тело старательно выводило токсины.
– Мне не нужны твои деньги.
– Да, сэр, я знаю. Но вам не нужна и эта собака. Она – не единственная в мире. Тысяча семьсот.
– Ты что… рехнулась?
– Да. Есть такое. Но это хорошее безумие. Сами видите, я не бомбистка-смертница или что-то в этом роде.