Подойдя к жене, Нейл протянул руку, чтобы прикоснуться к зеркалу, словно ожидал, что это будет не плоское отражение, а трехмерная реальность, мир за зеркалом.
Но Молли перехватила его руку.
– Нет.
– Почему?
– Потому что…
Она не могла назвать причину, по которой остановила его, руководствовалась лишь суеверным страхом, опасаясь, что его пальцы провалятся сквозь посеребренную поверхность, если он прикоснется к ней, а обратно уже не вернутся.
Однако второй рукой он таки прикоснулся к зеркалу, которое оставалось таким же твердым, как всегда, и не вобрало в себя его пальцы.
А потом, в той, другой спальне, что-то двинулось. Тень, оказавшаяся совсем не тенью, а неведомым, темным существом, метнулась через ту часть другого мира, которая попадала в зеркало. То ли человек в плаще, то ли человек с перепончатыми крыльями, то ли вообще не человек.
Вскрикнув от изумления, Нейл отдернул руку, словно опасался, что существо из зазеркалья могло дотянуться до него сквозь зеркало.
В тот же самый момент Молли развернулась на пуфике и вскочила на ноги, в полной уверенности, что какая-то тварь успела проскочить через заслон из стекла и сверкающей подложки. Но незваный визитер в спальне не появился.
Она бросила взгляд на электронные часы и увидела, что безумный бег цифр прекратился. Часы показывали 2:44.
Посмотрев на наручные часы, Молли убедилась, что часовая и минутная стрелки перестали вращаться. И время наручные часы показывали то же самое, что и настольные, – 2:44.
Музыкальные шкатулки затихли.
Миниатюрная карусельная лошадка остановилась. Замерли и вальсирующие фигурки мужчины и женщины.
Молли почувствовала, что исчезла реальная или воображаемая гора, которая висела над ними, как дамоклов меч.
И звуковые импульсы, на пределе или за пределом слышимости, затихли.
– Зеркало, – прошептал Нейл.
Теперь в нем отражалась та самая комната, в которой они стояли. Ни руин, ни заплесневевших стен, ни лианы на изголовье кровати.
Нейл поднял глаза к потолку. Потом подошел к окну. Смотрел он не столько на окружающий лес, сколько на ночное небо, с которого продолжал литься дождь.
– Ушло.
– Я что-то почувствовала, – признала Молли. – Но… что это было?
– Не имею ни малейшего понятия.
Откровенность отсутствовала что в его словах, что в ее.
Как личности, они оба сформировались в рамках культуры, жаждущей межзвездного контакта, были адептами новой веры, в которой Богу отводилась роль игрока второго плана. И доктрины этой квазирелигии знали лучше, чем большинство людей слова молитв: «