Я встряхнул головой, отгоняя видение.
Развел руки до максимума, оценивая ширину поглотителя – пальцы не
дошли до его пределов на какие-то пару сантиметров. Столько же в
высоту по стене, и в длину – по полу. Здоровая дура, однако же. И
еще одно мне было ясно, эту каменную плиту надо сдвинуть. Почему?
Да потому что ее уже сдвигали до нас и этот некто определенно был
человеком! Убеждение было ничем не обоснованным, но я был уверен на
все сто процентов.
Глазами я бы никогда не разглядел
выцарапанные на плите символы, полностью забитые пылью, я их
попросту нащупал, почти случайно. Начал было прочищать их углом
пищевого пакета, но шатун, с которым я поделился своим открытием,
упростил процесс расчистки самым примитивным образом. Хотя
действенным, с этим не поспоришь.
Струя мочи обильно оросила плиту,
проявив петроглифы как нельзя более четко.
На полу виднелись две неровных
окружности, соединенные перемычкой, такие же пониже, от перемычек
шла стрелка наверх, к окружности на стене, из которой, в свою
очередь, шла стрелка вниз, к одиночной окружности на полу с двумя
точками в середине. В качестве бонуса имелись несколько
иероглифов.
Шатун смотрел на них со счастливой
улыбкой ребенка, которому подарили долгожданный
плейстейшн.
– Вот пидерасы, – сказал он почти
нежно, а улыбка стала устрашающе широкой, – ну как так получается,
что они везде, а? Скажи мне, вот как так?
Вид у него был, как при встрече
старого приятеля, причем не самого приятного, но очень хорошо
знакомого.
Шатун приказал мне отойти в сторону, а
сам подпрыгнул и тяжело приземлился на полусогнутые ноги, проделал
эту процедуру еще раз, от души врезал ногой по стене и два раза
подпрыгнул на одной ножке. Прислушался.
Изнутри громко хрустнуло и плита стала
выворачиваться сверху вниз – не сдвигаться, не углубляться в стену,
как я предполагал, а именно разворачиваться углом и лишь потом ушла
вниз, образовав первую ступенку лестницы. Она уходила во тьму, но
ее ступени сохраняли эффект светящихся стен пирамидального центра,
так что мы примерно оценили ее длину – около пятидесяти ступеней,
дальше разглядеть было сложно. Сам проход резко отличался от
структур станции, он был арочный, вырубленный вручную – стены еще
носили следы грубой обработки. И может быть поэтому он казался
безопасным.