Да
ну... На... Хрен!
Но вот
Яна наконец перестала хрипеть и дергаться, Булочник обнял ее за
плечи и принялся шептать на ухо всякую ерунду, а я смог перевести
дыхание. Обнаружил, что все это время сидел, прижав руки к груди
как истеричка и левая рука полна осколков от раздавленного стакана.
Я аккуратно отложил осколки в угол к стеночке, а окровавленную
ладонь вытер об пол. Тот на секунду подернулся рябью и вот уже
снова был матово-серым и чистым.
Я
жестом показал Булочнику, чтобы он прекратил обниматься с девушкой.
Булочник выставил средний палец, но все-таки отлип, хотя и
продолжил заботиться: накинул на Яну куртку, подвернул штанины
брюк, надел на ноги носки и мягкие туфли. Я подумал, что надо будет
ему в благодарность притащить каких-нибудь вкусняшек от Шаша, а для
себя решил, что не будет никаких допросов, пока Яна не вживит себе
ком. Буду ей рассказывать, что Станция это поле из одуванчиков, по
которому бегают розовые слоники; бегают и прыгают, сволочи
ушастые... стоп! Я совсем забыл про комплименты. Подарки тоже
нужны. Так, у меня тут в кармане была запасная бандана... ага, вот
она.
Булочник помог Яне выбраться из кресла. Она стояла,
виновато улыбаясь и смотрела в пол. Я протянул ей бандану и
посоветовал завязать вокруг головы, тогда и уши не будут мерзнуть.
Булочник потряс кулаком, только я не понял к чему. Яна шмыгнула
носом и завязала бандану по-старушечьи – узлом под подбородком. С
вызовом посмотрела на меня. Эдакое чучелко: штаны свисают, куртка
мешком, платочек на голове – просто дитя войны, хоть
плачь.
– Ты
похожа на француженку, – сказал я, – очень
миленькая.
–
Мерси, мон женераль, – ответила Яна без особой радости, – каков
дальнейший план действий?
–Же ву зан
при, мадемуазель. План тот же, а именно небольшая экскурсия до
каюты и запланированный отдых.
– А
потом?
– А
потом... потом идентификация и шоппинг.
–
Шо-оппинг? – удивилась Яна. Настроение у нее улучшалось на глазах и
я мысленно поздравил себя с удачным ходом.
– Прошу
вас, мадемуазель, прогуляться со мной по бескрайним просторам
нового мира! –я шаркнул
ножкой и сделал реверанс, приглашая даму выйти первой.
За
спиной Булочник прошипел что-то далеко не
французское.
***
Я
читал, что человек не ценит моменты своего счастья в силу их
физиологической кратковременности и осознает это только задним
числом, когда есть что вспомнить и с чем
сравнить.