Яна
заметно напряглась, шумно втянула носом воздух, сжала
кулачки.
–
Охеренно вы тут устроились, как я погляжу! – медленно произнесла
она, – значит я теперь должна отрабатывать в вашем полковом
борделе...
– Не
должна, – перебил я, – можно и отказаться, вот только за
однократное уклонение от общественных работ полагается штраф, а за
злостное - блокировка счета. Типа, кто не... э-э... работает, тот
не ест.
– Слушай... технически... я что, прямо
все желания победителя вашей этой Лотереи должна буду исполнять?
Или есть какие-то ограничения? Ну, по времени там или как? Или,
скажем, один раз и выметайся? Да, и уж кстати, в свободное от
общественных работ время я ведь могу распоряжаться своими яшмовыми
воротами по своему усмотрению? Или есть еще какие-то ограничения?
Давай уж, говори сразу. А то я, может, не хочу дарить цветок своей
невинности случайно выбранному бездушной машиной
кандидату.
«Что еще за «цветок невинности»? –
смятенно подумал я. – «Что за "ворота"? Еще не хватало, чтобы она
была девственницей! Сколько ей лет в реале? Двенадцать? Тринадцать?
Если так, то она ведь и не понимает толком, что ей предстоит!
Впрочем, для мелкого возраста ведет она себя больно раскованно и
чрезмерно не тупит».
Истерики вроде не предвиделось, но как
знать? Сейчас ляпну что-нибудь, она и кинется глаза выцарапывать.
Я-то ее могу в секунду скрутить, но нельзя – припаяют потом
превышение уровня самообороны и физическое подавление опекаемого
субъекта, и все, прощай, Тарик. Нет уж, пусть лучше выцарапывает.
Глаза не проблема, новые отрастут.
По счастью у меня еще оставался щит
официальности и канцеляризмов.
–
Каждый сектор регулирует пункты общественной работы в соответствии
с собственными правилами, но я не имею права их разглашать,
поскольку это может повлиять на процедуру
Выборов.
– Но
что...
– Стоп!
– воскликнул я, вздрогнув от потока контрастных термоимпульсов
экстренного вызова. – Так, сиди здесь, меня начальство
требует!
Я
выбежал из Заказника и заблокировал дверь, чтобы у девчонки не было
ни единого шанса подслушать, а в ее любопытстве я не сомневался.
Попытался вернуть душевное равновесие и апнул
голограмму.
Архангел никогда не пользовался
функцией аватара. Вот и сейчас я видел, как его светлые глаза
изучают меня с холодным интересом рептилии.