Разведывательные службы оказывали и оказывают гораздо большее влияние на ход истории, нежели на историков. За любым крупным событием, за спиной каждого государственного деятеля, причастного к этим событиям, стояли разведчики, однако авторы научных хроник то ли из-за высокомерия, то ли из чувства брезгливости игнорируют их вклад и редко называют их имена. Даже те политики, дипломаты и генералы, кому секретные агенты оказали неоценимую помощь, как правило, умалчивают об этом в своих мемуарах.
В своей книге я делаю попытку исправить это упущение, опираясь на архивные документы, доступ к которым открыла только мировая война.
О чем же свидетельствуют документы абвера Канариса?
Из его собственных документов следует, что он был редкой птицей в огромном вольере секретных служб. Он не пользовался безжалостными грубыми методами русской охранки, ЧК и ГРУ, не отличался ни циничностью и лицемерием Сикрет интеллидженс сервис их величеств, ни бездумным любопытством японцев, ни интриганством итальянских служб времен Муссолини, ни заговорщическим характером Второго бюро[1]. Несмотря на свою неприглядную репутацию, которую он приобрел из-за того, что его часто путали с гестапо и СД, он работал кропотливо и целеустремленно, хотя некоторые его операции казались, а часто и были наивными и нерешительными.
Как заметил в свое время генерал Джордж Маршалл, «секретная служба должна быть секретной». Даже сотрудникам аппарата секретных служб вместо подлинных фамилий присваиваются псевдонимы, агенты значатся под номерами, встречи с ними (явки) проводятся тайно, работа ведется на конспиративных квартирах. Естественно, что, несмотря на обилие документов, сорвать маску с абвера оказалось делом далеко не легким. Так, одна из телеграмм гласила: «Встречаюсь с А-3504 в стране 18». Лишь после тщательной работы удалось выяснить, что А-3504 – это агент-двойник Артур Джордж Оуэне, а «страна 18» – Португалия, буквально кишевшая во время войны агентами различных разведок. Номера агентов, под которыми скрывались их личности, и закодированные названия операций представляли собой мучительные головоломки. Мне, например, потребовалось два года, чтобы установить личность одного крупного агента, действовавшего в США, и собрать о нем необходимые данные, чтобы поместить его в это повествование.