Не знаю, как вам это объяснить, но за время моей работы я имела возможность много раз смотреть в глаза «убийц» и могу без особого труда охарактеризовать категории оных. Предположим, бывали убийцы по призванию. У этих смерть жила в глазах, немного разбавленная ложью. Можно было обмануться на какое-то время, но потом это все равно обнаруживалось. Были другие убийцы. Эти даже не трудились скрыть свое «эго». Или просто не могли этого скрыть? Конечно, были и случайные убийцы, но у этих в глубине глаз плескались горечь и страх, а у Воронцова этого не было. Только…
Я вспомнила строчки из «Баллады Редингской тюрьмы» Оскара Уайльда:
Но боль, какой не видел свет,
Плыла, как мгла, из глаз…
– Что ты сказала?
– Ничего, – покачала я головой. – Кого он убил?
– Да жену, – сказал Ванцов. – Такая вот банальная история. Он убил свою жену.
– «Даймон Хилл»? – вырвалось у меня.
Ванцов окинул меня неодобрительным взглядом с ног до головы.
– Та-ак… Ты его видела, да? И тоже пленилась его обликом?
– Нет, я просто подумала, что он чертовски похож на Даймона, – пробормотала я, пытаясь оправдаться.
– Да не на Даймона он похож! Он на Демона похож, ваш Воронцов!
И чего это он так разозлился?
Я пожала плечами и сухо сказала:
– Не могу понять, чего ты так разорался? Если я сказала, что этот тип похож на гонщика «Формулы», это еще не означает, что я собираюсь выступать на суде в качестве адвоката. Я если и захотела бы, то не смогла! Замуж за него я тоже пока не собираюсь, хоть он и вдовец. Меня Пенс не отпустит.
– А если бы отпустил, начала бы млеть, как мои «барышни»! – с сарказмом сообщил Ванцов.
– Может, и начала бы, – не выдержала я. – А вот ты, между прочим, должен хранить объективность! А вместо этого заранее возненавидел подследственного! Тоже мне, опер мирового масштаба! Может быть, его жена была такая стерва, что ее просто необходимо было убить?
– В том-то и дело, – развел руками Ванцов. – В том-то и дело, что его женой была Маша Тумановская…
– Что? – вскрикнула я. – О боже…
Я прикрыла глаза. Теперь я его понимала, Ванцова. Очень хорошо.
Но…
Но боль, какой не видел свет…
Эта боль, струящаяся из его глаз, – куда от нее скрыться?
* * *
Машу Тумановскую в Тарасове знали многие. Мало того, что она была одним из лучших в городе психологов-практиков, мало того, что она стояла у истоков «Помощи женщинам и детям», так и сама Машина личность обладала притягательностью – той самой «харизмой», о которой много пишут, но мало знают, что это.