– Ну ладно, – неуверенно проворчала Маринка, – но чует мое сердце, что мы опухнем от кофе и соков, пока что-то случится.
– Дай бог, чтобы ничего не случилось, – пожелала я нам обеим и вышла из машины.
– Ну, знаешь, – продолжала ворчать Маринка, следуя за мной, – если бы так все и было, нам с тобой нечем было бы заняться в рабочее время.
Я промолчала, и ей стало неинтересно бурчать. Она и перестала.
Мы пришли в кафе, осмотрелись, выбрали место, с которого были особенно хорошо видны федотовский дом и его машина, и заказали себе первую порцию кофе.
– Ой, чует мое сердце, – еще раз простонала Маринка, – до ночи просидим и одуреем от тоски.
Ну, в общем, почти так, как предсказывала Маринка, и получилось.
Сперва пили кофе, на редкость отвратительный на вкус и мутный, потом перешли на соки. Какие темы мы обсудили, от каких кавалеров отмахнулись – рассказывать не буду. Неинтересно. Смеркалось, времечко подвалило к десяти.
– Ну, как ты думаешь, долго нам еще тут торчать? – спросила меня Маринка, зевая уже не стесняясь. – Спать хочу.
– Не знаю. – Посмотрев на свою полупустую пачку сигарет, я со вздохом положила ее в сумочку. – Очень вредная для здоровья работа у частных детективов.
– И на редкость бесполезная, – поддержала меня Маринка. – Мы потеряли целый вечер, нагрузили почки и желудок бочкой жидкости и…
– Ну-ка, прекрати! – прикрикнула на нее я. – Что это еще за разговоры? Не заставляй меня подозревать… – Я замолчала и потянула многозначительную паузу.
– Что? – как-то враз переполошилась Маринка. – Что?
– Ничего, пошли в машину.
Мы перебазировались в «Ладу».
Я вывела ее со стоянки и поставила наискосок от угла дома Федотова, в двадцати метрах от его «Ауди». Я выключила свет в салоне и габаритные огни, «ладушка» погрузилась в замечательную темноту, хоть сразу засыпай.
Положение стало откровенно дурацким. Уезжать вроде обидно, ведь было потрачено столько времени, что теперь казалось, еще чуть-чуть, ну буквально вот-вот что-то да произойдет. А с другой стороны, именно из-за того, что было потрачено так много времени, становилось просто жалко тратить его еще больше.
На улице стемнело окончательно.
Я уже два раза устанавливала себе «самые последние пять минут», Маринка совершенно по-свински задремала, привалившись к дверке, и тут мне показалось наконец-то, что ждали мы не зря.