Андрей молчал, не зная что ответить. А действительно, что? Рука
невольно коснулась грудных пластин костюма. После ремонта Михалыча,
они были девственно чисты, но Свиридов все еще ощущал тот рваный
шрам в металле, что оставило лезвие виброклинка, легко
преодолевшего эту ненадежную скорлупу и вонзившегося в плоть. Он
помнил трепет сердца, уже не способного поддерживать жизнь в
хрупком человеческом теле. Сердца, пронзенного предателем. Впрочем,
доверять Кадету хоть в чем-то было большой глупостью с самого
начала. Сейчас это кажется таким очевидным. Надо было убить его
сразу, после крушения. Подкараулить момент, и пустить в затылок
уроду пулю, выбросив его из кабины несущейся по лесной дороге
машины. Предавший однажды, предаст и дважды. Ведь все так просто?
Но он поступил благородно, доверился ему. И каков результат?
-А я ведь, умер там, - неожиданно для себя решил сказать Андрей, -
он, Кадет, эта мерзкая тварь убил меня. Пронзил мое сердце, и
смеялся, нависая над умирающим телом.
-Ты о чем? – девушка удивленно вскинула брови, - Михалыч сказал,
что клинок не пробил защиту, застрял в ней, лишь глубоко вмяв кожу.
Как ты мог там умереть, ты ведь жив?
-Он соврал, - Андрей провел по грудной пластине пальцем, в точности
отмечая место подлого удара, - виброклинок вошел в почти отказавшую
броню. В ней уже не было никакой защиты. Он медленно, сантиметр за
сантиметром, погружался вглубь, уйдя туда почти по рукоятку. Я
умер, Сойка, понимаешь? Умер. Как еще можно назвать состояние,
когда твое сердце перестает биться, и ты зависаешь один, в
кромешной тьме, под наблюдением таинственного «нечто». Я не пьян,
Сойка. Ну, почти не пьян, и уж точно не брежу. Это была
смерть.
Снова воцарилось молчание. Ошарашенная Сойка сидела, не зная что и
сказать. Молчал и Андрей, пытаясь понять, отчего он решил говорить
по душам с не слишком приятной ему ранее личностью. Лишь кошка
относилась к происходящему активно. Встав, она потянулась, и
протяжно мяукнула, словно требуя чего то. Хотя, понятно чего.
Свиридов протянул руку, открывая небольшой запор, и робот ловко
скользнул в открывшуюся дверцу, плавным движением перемещаясь
Андрею на плечо. Раздалось громкое мурлыканье, почти неотличимое от
звуков настоящего животного. Пусть и искусственное, но такое
приятное в этот тяжкий момент. Девушка, наконец, отошла от первого
потрясения.