-Вот видишь, - начал он обращаясь то ли к Кошке, то ли к самому
этому миру, - все имеет свои последствия. И тот алкоголь, что во
мне, как бы пренебрежительно я к нему не относился, живое тому
доказательство.
***
За то время, что Андрей пребывал не в себе, разгромленное помещение
штаба разительно преобразилось. Пустые стены заново заполнили
многочисленные экраны и приборы, назначение которых с первого
взгляда понять не получилось. Окровавленную, изрешеченную дробью
мебель куда то унесли, поставив взамен прекрасно подходившие к
монументальному местному столу стулья, способные, кажется, пережить
что угодно. Правда, сам стол выглядел все так же плохо, но сейчас
его ободранную столешницу по большей части покрывала панель
массивного голографического проектора. Михалыча, которого Андрей
ожидал встретить именно тут, в штабе не оказалось. За столом сидел
Каракал, перебирая какие то бумаги и делая в них пометки порядком
изгрызенным красным карандашом. Заметив вошедшего Свиридова, Кар
оторвался от своего дела, и как-то виновато улыбнулся.
-Здравствуйте, господин Свиридов. Вы как нельзя более кстати.
-И тебе привет, Кар. Не подскажешь, где сейчас Михалыч?
-Так я и говорю, - приглашающее кивнул южанин на один из стульев, -
вовремя вы. Капитан Горский и капитан Казаков обещались в скором
времени прибыть.
-Ясно. – Андрей присел на один из стульев, с трудом выдержавший вес
костюма. Воцарилось какое-то странное молчание. Свиридов
чувствовал, что надолго оно не затянется.
-Андрей, - как и ожидалось, заговорил Кар, - ты меня прости, бога
ради...
-За что ты извиняешься? - такое начало не на шутку Андрея
озадачило.
-Да за все это. За то, что Черепа так казнили. И сам ведь понимаю,
не дело это, совсем не дело людей зараженным скармливать. Даже
таких.
-Ты был в своем праве. Я ведь сам отдал его тебе, не забыл? Ты
просто сделал то, что посчитал необходимым, и никакого греха с
твоей стороны тут нет. – Андрей внимательно взглянул в карие глаза
собеседника через смотровые прорези шлема.
-Греха нет, - кивнул Кар, - но и на тебе его тоже нет, не забывай.
Я ведь чувствую, что гнетет тебя это. Да что тут чувствовать, не
зря ж ты после этого заперся с дурманной водицей наедине. Я просто
хочу, чтобы ты понял, почему я так поступил. Все это очень тяжело,
и я и сам не рад, что сделал именно так, но… Когда у тебя на глазах
убивают людей, твоих друзей и знакомых. Безоружных убивают, и
словно мусор бросают за стены… Да даже «муры» из сопредельных
земель, о которых иногда рассказывают пришедшие оттуда, не так
жестоки. Они убивают с выгодой для себя, вырезают органы. Это не
пустая жестокость, а осмысленная, ее можно хотя бы понять. Череп
был тварью из тварей, и я просто не мог поступить с ним
иначе…