Изевель отомкнула важный сундучок. Внушителен арсенал белил, румян, масел, красок, благовоний и прочих орудий женской приманчивости. Она стала перебирать маленькие, плотно закрытые глиняные кувшинчики, серебряные коробочки, шелковые мешочки. “Не навреди, крастоту украшая!” – провозгласила Изевель.
Приняв серьезные решения, отметя крайности и не сойдя с серединной золотой тропы, она закрыла сундучок, отвернула от себя зеркало и принялась вспоминать сватовство и замужество. Изевель, дочь цидонского царя Этбаля, как увидала впервые Ахава, влюбилась сразу. Мощная его фигура, крупная голова, прямой нос, светлые кудри – разбудили дремавшие мечты. И глаза его полюбились ей. То дерзкие, то добрые, то хитрые.
Молодой израильский царь Ахав брал девицу в жены ради дел государственных, ради союза с Этбалем. “Пасть так! – говорила себе невеста, – я знаю, он непременно полюбит меня! Разве не хороша я собой? И по вкусу ему бедовый мой нрав! Подслушала я, как отец сказал Ахаву, мол, умна девка, не раскаешься, бой-бабой станет – тебе в подмогу!” Ахав и впрямь полюбил молодую. Она улыбнулась приятным мыслям: “Воспоминаниям, как волшебными сапогам, сносу нет!”
Изевель, дочь племени канаанского, не изменила своим богам. Став мужней женой, наотрез отказалась скрывать под покровом чудные волосы. Поначалу украдкой от мужа, а потом не таясь, служила Баалу и Ашере – покровителям отцовского края. На жену глядя, Ахав и сам перестал чураться язычества. “В нем немало греха, но и радости жизни много!” – думал израильский царь. Он строил запретные жертвенники, гневя Эльяу, наставника народа иудейского. Впрочем, учеников пророка он кормил с царской щедростью, а детей своих назвал именами израильскими.
3
Шум за воротами. Топот копыт. Царь приехал! Верхом. Охрана невелика. Кого ему бояться? Народ верен владыке. Принес мир израильскому царству. “Мечи и стрелы войска моего – лучшая порука миролюбия соседей!” – говаривал монарх. Войдя в союзы, остановил превосходящего врага. Купцам доставил выгоды, землепашцам – покой. Строя города, дал заработок неприкаянным бродягам. Не в пример Эльяу, не гнал из людских сердец любовь к понятным древним богам. “Зачем время торопить?” – думал Ахав.