Не прошло и года, как мы добрались до его комнаты. Никто нам не
помешал. В коридоре по-прежнему было пусто.
Добравшись до места, я сгрузила Степана в его кресло, перевела
дыхание и огляделась.
- Пить будешь?
Стёпа удивился:
- Лиляптр... Тьфу ты... Петровна! Я и так уже – под
завязку...
- Я же тебе не про водку, а про воду!
Стёпа удивился ещё больше:
- А что, у вас вода есть?
- У меня – нет, но у тебя же здесь есть? Должна быть!
Он снова свесил голову на грудь и помотал ею:
- Не-а... Нету...
- Но ты же пьёшь чай, кофе... Откуда воду берёшь?
- Из крана. Ой, вот и кофе мой меня дождался! Я утром его не
допил...
Стёпа схватился за одну из чашек. Именно за ту, в которой плавал
очень одинокий окурок Леокадии Аркадьевны.
Я со вздохом забрала у него из рук эту чашку и отставила
подальше. Он не стал возражать, потому что соображал всё ещё с
трудом. Потом я обнаружила пустую чашку. Не скажу, что чистую, но
пустую. Заглянула в электрочайник: так и есть, там была
вода.
- Ни-ни-ни! – вдруг закричал на меня Стёпа, размахивая
руками.
- Не капризничай! – сказала я строгим голосом завуча. – Тебе
надо сейчас пить как можно больше жидкости, чтобы вывести алкоголь
из организма.
- Уй... Уйдите от чайника!
- Да ладно тебе! Не съем я твой чайник.
Налив воды, я поставила перед ним чашку:
- Пей!
Он взял её двумя руками, припал губами и жадно выпил, почти не
расплескав. Ну разве что самую малость...
Потом посидел, сжимая голову руками, и буквально на глазах стал
приходить в чувство. Конечно, до полной трезвости было ещё очень
далеко, но взгляд уже постепенно наполнялся мыслью.
- Хочешь остаться один?
Он мотнул головой: нет.
- Ладно, давай я тебе ещё водички плесну...
Я снова потянулась к чайнику, и тут Стёпа как рявкнет:
- Нет!!!
Я аж подпрыгнула:
- Чего ты орёшь? Что значит «нет»?
- Чайник – нет... Костика нет... – И он снова
всхлипнул.
Я разозлилась:
- Или говори вразумительно, или вообще заткнись и молчи! У тебя
горячка белая, что ли? Галлюцинации? Уже на чайник кричишь! Скоро с
зеркалом драться будешь, да? Костика какого-то приплёл... Нет у нас
никаких Костиков! Он тебе, наверное, в пьяном бреду
является?
Степан облокотился на стол, подпёр голову рукой, чтобы не
падала, и сказал заплетающимся языком:
- Костик – это мой друг. Был. Он сегодня умер. Погиб.