–
Все. Больше не пью.
Эдвард вяло поднял руку в знак
согласия.
Оглушительно гремя, шаркая и сопя, в комнату
вошел бодрый, как молодой козлик, дорвавшийся до соседского
огорода, Рычай. Верзила оказался единственным в нашей бравой
компании, перед кем спасовало похмелье.
–
Я ПРИНЕС КУВШИН С ВОДОЙ!!! – заорал верзила.
Нет, возможно, он сказал это тихо и даже с
сочувствием, но убитые алкоголем клетки восприняли фразу как
оглушительную какофонию ударных инструментов, каждый из которых
колотил по очагу боли в центре черепушки.
–
ТЕССА, ДЕРЖИ СТАКАН!!! ЭД… МММ, ДРУГ! НЕМНОГО РАНОВАТО ДЛЯ
ЙОГИ!
–
Уйди, – взмолилась я.
–
Умри, – простонал Эдвард, не меняя положения «попа
кверху».
Рычай оценил наше состояние не стояния и
поспешил убраться из гостиной. Он ушел, но грохот от его тяжелой
поступи еще долго блуждал внутри моей черепной коробки, отскакивая
от стенок, множась эхом и отдаваясь ноющей болью в
челюсти.
Прошло еще около трех часов, прежде чем я
смогла отскрести свои разбитые телеса от кресла и подняться
наверх.
После продолжительного душа, борьбы с
постоянно прилипающей шторкой и последовавшим признанием в любви к
огромным пушистым полотенцам, стопочкой сложенным в ящике рядом, я
протерла запотевшее зеркало.
Я
давно смирилась с собственной внешностью, но до конца так и не
привыкла. Всякий раз, глядя в зеркало, я слово находила кого-то
нового. Вот сегодня, к примеру, зеркальная поверхность
демонстрировала растрепанное чучело. Моей помятой роже мог бы
позавидовать любой ночной кошмар, а проходящий мимо художник
бросился бы зарисовывать будущий шедевр под названием «девочка с
похмелья».
Решив, что мне нужен допинг и, чем скорее,
тем лучше, я поползла на запах кофе.
На
кухне хозяйничал Уинслоу.
Вид бледного дворецкого в идеально черном
костюме и нежно-голубом переднике в белый горошек вызвал секундный
приступ умиления, после чего я заметила пирог с яблоками, накрытый
полотенцем.
–
Уинслоу, молю, скажи, что он отравлен, – простонала я, присаживаясь
к столу и подпирая рукой все еще гудящую голову.
–
Я как раз пребывал в нерешительности – посыпать сахарной пудрой
или, как обычно, крысиным ядом? – сообщил фанат отравы и с ужасным
стуком поставил передо мной стакан с мутной жидкостью. – Держите,
Тесса, мой фирменный рецепт борьбы с похмельем. Пейте, он не
отравлен, – утешил Уинслоу, наблюдая за тем, в каких сомнениях я
принюхиваюсь к напитку.