Когда впервые, после ситуации на Гекате, мне попались голографические зарисовки, доставленные экспертами экспедиционной комиссии с «Золотой осени», то я не сразу смог углядеть некий нюанс. А то единственное портретное фото, с незатейливой и многозначительной фразой: «Ждём!», которое непонятно каким образом оказалось среди дополнительных документов, и не имевшее никакого отношения к прибывшим, уже навсегда озадачило и зачаровало меня.
Насыщенно бирюзовая синь уводящая взгляд к бесконечно далёкому и расплывчатому горизонту. И сотни поблёскивающих спин морского народа, мерно направляющегося огромным стадом к ведомой только им цели. А на переднем плане двое хорошо знакомых лица с открытыми и скромными улыбками. Меня ещё долго преследовала этот завораживающий пейзаж. И уже находясь здесь, я всё пытался угадать ракурс сделанного снимка, прекрасно зная, почему и зачем мне это столь необходимо. Ведь то, что запечатлели в своей памяти разведывательные сателлойды было однообразной мишурой. Все фото – кроме одного, с совершенно банальной картиной высокого берега и блестящей глади океана. Но именно в нём я увидел то, что стало для меня знаком, посланием из прошлого, превращаясь из блёклой надежды в принципиальную уверенность.
Данные Архивных документаций Космофлота на «Стелларе» попросту недоступны, и я стал ракурсно подбирать пейзажность запечатлившуюся в памяти, по возможности, делая визиты – высадки на поверхность, прекрасно помня, что видел на том самом снимке. И нестерпимо стремился именно сюда, в поиске заветного берега. Я настойчиво и безнадежно искал, ожидая долгожданной встречи и пытаясь разгадать послание.
Настал ли уже этот час?
Надеюсь на это…
1
То, что мне пришлось буквально выволакивать его из Института Экспериментальной Бионики (ИЭБ), чтобы добиться необходимого результата, а именно, вовремя собраться и успеть на транзитный транспорт, совершенно не было виной Берта. Он же, как водится, занимался совершенно привычными делами нашего сектора, по проверке мнемонической памяти. Времени оставалось совсем в обрез, впрочем, как и всегда во внештатных ситуациях. Причина подобного просчёта была до наивности незатейлива и лишена какой – либо сложности. В ней явственно не проглядывалась обычная небрежность начальственных мужей нашего отдела Ксеноэкологиии при УКП, по отношению к актуальной значимости, внезапно возникшего дела. И даже, не явный недосмотр рядовых диспетчеров, ускоренно составлявших разводку маршрутов космотранспорта в ближнем Феротерре Земли. Став результатом скопления малотоннажных «линеек» и непредвиденного выхода из Дальнего Экстерра модульного гиперсветовика, это нисколько не помешало экстренному подъёму кабины орбитального лифта к кольцу «Ленты». И только лишь простая и строгая необходимость в исполнении предписаний и правил в неотложных случаях заставляла нас самих торопиться с максимальной поспешностью.