Маг достал небольшой кристалл,
выставил его на ладони, он сверкнул нестерпимо-яркой вспышкой, а
меня снова скрючило от боли, на этот раз головной.
—Осваивай, — бросил он и вышел.
А я лежала, боясь пошевелиться, ибо
мне казалось, что тогда моя голова точно лопнет. Только через два
часа боль постепенно стала стихать. Сил хватало только на то, чтобы
тихонько поскуливать – кричать я уже не могла, охрипла.
Маренс снова появился через несколько
часов, возможно, даже утром. Окна в комнате отсутствовали, только
потолок светился мягким ярким, светом. В дальнейшем я сообразила,
что день и ночь можно определять по потолку: днем он светился очень
ярко, а к вечеру медленно гас, так же медленно разгораясь к утру,
хотя до конца он не тух никогда, иначе комната погрузилась бы в
кромешную темноту. Маренс пришел, когда потолок начал разгораться.
Принес несколько книг и выгрузил на стол. Вот интересно, почему он
лично мне все приносит, а не слуг гоняет? Слуги, конечно, вряд ли
способны к магии, но книги могли бы и они принести.
И о чем я только думаю? Хотя ни о чем
серьезном после такой ночи я думать просто неспособна.
Тут, прерывая мои мысли, в комнату
вошел еще один человек, в странном костюме, очень напоминающем
ливрею, с подносом. Он поставил его на стол и тотчас вышел. Я
почувствовала, как рот наполнился слюной, а урчание желудка,
наверное, слышали даже в соседнем городе.
—Ешь, а потом читай книги, осваивай
язык. Позже спрошу.
—Почему вы выбрали именно меня? —
осмелилась я все-таки спросить.
Маренс у двери обернулся.
—Кажется, я тебя перехвалил, и с
первого раза ты не поняла, придется продолжить дрессировку.
И новая порция боли, на этот раз, к
счастью, недолгая. Наверное, маг куда-то спешил, а потому
ограничился таким вот «нежным поглаживанием». Иначе ни за что так
быстро не прекратил бы.
Когда я пришла в себя, то первым
делом все-таки отправилась в душ, а не накинулась на еду. Мама
говорила, что нельзя садиться за стол неумытой. Мама, я теперь
всегда-всегда буду следовать твоим советам, обещаю…
Я стояла под душем, глотая слезы.
Теплые струи смывали их, но не могли остановить. Я яростно
натиралась чем-то, похожим на мыло, но с запахом прелого сена,
пытаясь хоть как-то прогнать болезненные воспоминания, забыться, но
это помогало мало. Вышла из-под душа только когда убедилась, что
больше не плачу. Посмотрела на свою одежду, разложенную на
специальной подставке. Вздохнула. Надо бы постирать, но вряд ли у
меня есть время. И другой тут нет – шкаф в комнате я уже осмотрела,
совершенно пуст. Так что хочешь – не хочешь, но придется натягивать
грязные вещи. Ладно, потом постираю.