Машина вновь сигналит, и тогда Кори оборачивается и орет во все горло:
– Заткнись, Уилл!
Не помню, чтобы он так разговаривал с братом. Обычно он ему поклоняется, а тут даже голос повысил. Видимо, я действительно шокировала его своим видом.
– Не мое дело? – спрашивает парень, оторопело глядя на меня. Он жалобно дергает губами и отворачивается. – Ублюдок! Какого хрена! Как ты вообще здесь живешь, черт!
Столько ругательств за один раз? Да Кори, кажется, не в себе. Я усмехаюсь.
– Смешно? Ну конечно, давай поржем, Реган.
– Ничего не смешно, просто это мои проблемы.
– У тебя лицо разбито!
– Серьезно?
– Хватит, Реган, иначе я накостыляю тебе в дополнение к тому, что уже имеется.
– Меня в Йель не приняли, – почему-то сообщаю я. Не думаю, что сейчас подходящий момент для разговора по душам, но слова сами срываются с языка.
– Что? – глухо переспрашивает Кори.
– Ага. Я узнала минут пятнадцать назад.
– Черт, Реган…
– Сегодня мой день! – Хочу взмахнуть руками, но шею сводит, и я передергиваю плечами. Кори собирается что-то сказать, но неожиданно громыхает дверца, и мы замираем.
Я вижу, как на нас надвигается чья-то тень. Вскоре она приобретает очертания высокого широкоплечего парня, с которым мне уже доводилось видеться, но с которым я не желала бы вновь пересечься.
Уильям Гудмен останавливается передо мной с недовольной миной. В зубах у него торчит сигарета, волосы взлохмачены, как у породистого командора, а в глазах полыхает нетерпение, такое же колючее, как и кожаный браслет на руке, утыканный серебристыми шипами. Мило. Я скептически морщу лоб, оценивая его безделушку.
– Чего так долго? – спрашивает он у Кори, не обращая на меня внимания. – Торчать здесь нет времени.
– Подожди, Уилл, мне надо разобраться.
– С чем?
– С ней.
Кори указывает на меня, и Вильгельм Завоеватель наконец переводит на меня свой затуманенный взор. Мне кажется, он под кайфом. Зрачки у него черные и гигантские.
– Напоролась на дверь? – шутит он и внезапно приподнимает пальцами мое лицо за подбородок. Изучает мой окровавленный нос и, несмотря на то что я вырываюсь, стоит ровно, по-прежнему стискивая в зубах сигарету. – Жить будет. – Он опускает руки и вновь смотрит на брата. – Теперь мы можем идти?
– Чувак, ей помощь нужна.
– Ничего мне не нужно, – защищаюсь я.
– Поехали с нами!