Лечащий врач Райана, Форест Стаффорд, осмотрел его, ему уже сняли электро– и ультразвуковую кардиограмму (для этого в сопровождении медсестры он побывал на третьем этаже в лаборатории функциональной диагностики).
И теперь, стоя у окна, ждал возвращения доктора Стаффорда с расшифровкой исследований.
Армада больших белых облаков наплывала с севера, но на воду они отбрасывали черные тени, придавливая прибой.
Дверь за спиной Райана открылась. Чувствуя себя таким же невесомым, как облако, где-то боясь, что он уже не отбрасывает тени, Райан отвернулся от окна.
Если фигурой, благодаря массивным плечам и невысокому росту, Форест Стаффорд напоминал квадрат, то лицом – эллипс, сильно вытянутый гравитацией, которая воздействовала только на голову, не в силах справиться с телом.
– Как я понимаю, ты не хочешь, чтобы я ходил вокруг да около, – заговорил он, прислонившись к угловому столику.
Райан садиться не стал, остался стоять спиной к окну, за которым открывался вид на столь любимый им океан.
– Ты меня знаешь, Форри.
– Это не инфаркт.
– По-простому у нас не бывает.
– У тебя гипертрофировано сердце. Увеличено.
Райан тут же нашелся, что возразить, словно имел дело с судьей, который, при должной аргументации, мог объявить его здоровым.
– Но… я всегда поддерживал форму, правильно питался.
– Иногда к этому приводит дефицит витамина бэ-один, но в твоем случае я сомневаюсь, что причина в диете или физических упражнениях.
– Тогда в чем?
– Возможно, это врожденная патология, которая дала о себе знать только теперь. Или следствие чрезмерного потребления алкоголя, но ты не по этой части.
Температура воздуха ни в кабинете, ни за окном не упала, но тем не менее по спине Райана пробежал холодок.
А врач продолжал перечислять причины:
– Повреждения внутренней оболочки сердца, амилоидная дистрофия, отравление, анормальный клеточный обмен веществ…
– Отравление? Да кто мог меня отравить?
– Никто. Это не отравление. Но чтобы поставить правильный диагноз, я хочу, чтобы тебе сделали биопсию сердечной мышцы.
– На развлечение не похоже.
– Процедура не самая приятная, но безболезненная. Я переговорил с Самаром Гаптой, блестящим кардиологом. Он может осмотреть тебя прямо сейчас, а биопсию сделает утром.
– Не так уж много у меня времени, чтобы подумать.
– А о чем тут думать? – удивился Стаффорд.