Испытать новую броню… тьфу ты!.. форму я решил на адмирале
Пиетте. Не говоря ничего, я распорядился, чтобы акзилианец прибыл в
мою личную каюту, в которой по-прежнему располагалась медитационная
барокамера, правда, несколько переоборудованная, ведь мне теперь не
было нужды в особых условиях. Для пущего эффекта я решил забраться
внутрь камеры, чтобы раньше времени не шокировать Пиетта.
Не подозревая никакого подвоха, адмирал вошёл в мою каюту и
замер при виде закрытой медитационной сферы. Вид её был для него
вполне привычным, равно как и то, что при его появлении верхняя её
часть начала медленно подниматься вверх, открывая внутренность
камеры. Разумеется, Фирмус был прекрасно осведомлён о том, что
теперь я вовсе не являюсь тем инвалидом, которым мне пришлось
пробыть все эти годы, но вид своего главкома, сидящего в
медитационной сфере в чёрно-серебристой форме, привёл Пиетта в
явное замешательство. Однако адмирал быстро справился с первым
потрясением и сказал мне, что выгляжу я в новой ипостаси очень даже
ничего. Затем акзилианец осведомился, для чего он, собственно
говоря, мне понадобился. Я в двух словах объяснил ему ситуацию, на
всякий случай напомнив, чтобы не он не болтал лишнего.
Недвусмысленно так напомнил, но это было излишне. Пиетт не был
идиотом и всё прекрасно понимал. Сказав, что мне не стоит
беспокоиться о потере своего авторитета среди подчинённых, он
посоветовал не идти на ужин с пустыми руками. А то я сам не знал
этого! Короче, Пиетт дал мне ещё пару толковых советов, после чего
испросил у меня разрешения покинуть каюту, которое и получил.
Сказать, что я нисколько не волновался перед встречей с Ксукс в
неформальной обстановке – значило вообще ничего не сказать. Однако
то ли омватианка всё прекрасно понимала, то ли вид огромного букета
произвёл на неё впечатление, то ли она была в растерянности и
удивлении от непривычного вида Главнокомандующего, но как-то всё
сложилось само собой. Ужин прошёл на удивление гладко, несмотря на
мою внутреннюю скованность и опасение сделать что-нибудь не так.
Поначалу мы оба толком не знали, что и сказать друг другу, пока Кви
не поинтересовалась у меня – крайне деликатно, причём, - почему я
всегда ношу броню, несмотря на то, что со мной всё в порядке. Я
сказал, что такое положение дел не всегда соответствовало тому, что
омватианка видит сейчас перед собой. Кви заинтересовалась и
спросила, а что же было раньше. И верны ли те ходящие обо мне
слухи, что когда-то я был рыцарем-джедаем, который перешёл на
сторону Императора по каким-то своим личным мотивам.