– Жителей в селе много осталось? – спросил Игорек рыжего парня лет семнадцати в изодранных джинсах и замасленной фирменной рубашке.
Парень сидел за рулем «газика», как в седле норовистой лошади, и не обращал никакого внимания на выбоины и ямы на разбитой колесами мощных машин лесной дороге. Машина подпрыгивала на ухабах так, что мы врезались головами в брезент, которым был затянут верх машины, и рисковали вообще свернуть себе шеи…
– А че осталось-то? – ответил парень. – Не уезжал никто…
– Почему? – пожал плечами искренне удивленный Григорий Абрамович. – Через несколько часов деревня ваша сгорит…
– Это мы еще посмотрим, как она сгорит, – уверенно возразил парень. – Огонь-то вроде к северу повернул. А здесь погасили, говорят… Так че ехать? Да и куда? В Сухую-то Елань? А хрен ли там делать-то? Здесь – дом, скотина, земля… А там че? У чужого дяди Христа ради? Да на хер оно сдалось!
– Какая ж у тебя-то скотина? – заспорил очень далекий от сельской жизни горожанин до мозга костей Игорек. – Тебе лет-то сколько?..
– Лет-то? – переспросил парень. – Да возраст у меня племенной…
– Это как? – поинтересовался Игорь.
– Да как у стоялого быка! – засмеялся парень, сверкнув белыми зубами на смуглом от природы лице, к тому же испачканном сажей…
– Что в селе делается? – спросил Григорий Абрамович. – Народ что говорит?
– Известно, что делается, – хмыкнул парень. – Бабы орут, барахло собирают, мужики в лес пошли – пожарным пособлять, пацанва шныряет везде, где бы что украсть, девки – тоже в лес, поближе к пожарным, девки у нас счуплые, охочие…
– Какие-какие? – переспросил Игорек, которого, видно, забавлял разговор с парнем, как с какой-то экзотической диковинкой.
– Любят, когда их счупают. Охота им, страсть как! – с уверенностью пояснил парень. – Бабе первое дело, чтоб ее помяли…
Меня раздражал не столько парень, сколько Игорек, который возбудился до неприличия, почувствовав в парне что-то родственное своему юношески неутоленному интересу к женщинам.
«И этот похотливый козел еще смел приставать ко мне когда-то со своим вниманием, – возмущенно подумала я. – Впрочем, что это я так разволновалась сама-то? Игорек у нас ходок известный. Бросается на каждую, вернее под каждую юбку…
– Тебя как зовут? – серьезно спросил парня Григорий Абрамович, которого, как я давно уже знала, тоже всегда раздражал такой вот юношеский сексуальный треп, особенно если в нем участвовал Игорь.