Европа стала первым регионом мира, который порвал с прошлыми авторитетами, мудростью и эстетическим каноном. Однако в глобальном контексте наиболее поразительным аспектом европейских национальных государств и их столиц является преемственность на уровне истории, а также территории, языка, религии, архитектуры и городского плана. Этот парадокс первопроходческого модернизма, совмещающегося с фактической тенденцией к сохранению памятников старины, объясняется в основном европейским империализмом. Европа – единственная часть мира, досовременность которой не была завоевана и подавлена, которая не подвергалась смертельной опасности и не унижалась. Соответственно, ее донациональные и домодерные предыстория и наследие играют в этом случае бόльшую роль, чем в столицах, возникших по другим национальным траекториям. Что касается городов, у этой предыстории две основных черты: особая городская система и форма урбанизма, с одной стороны, и исторически сложившийся словарь архитектурного языка и символических форм – с другой.
Ядро европейской цивилизации было городским в особом и уникальном смысле; оно сформировалось в суверенных городах, городах-государствах, которые были частью региональных систем обмена, соперничества, конкуренции, войны и союзничества. Города-государства сформировались и на других континентах, но нигде больше они не образовали политических и культурных систем сравнимого значения. Речь о Древней Греции, на смену которой пришли Древний Рим – город, построивший целую империю, и Византия – еще один город, на котором держалась империя. После падения средиземноморских античных держав античная цивилизация возродилась во Флоренции и других городах-государствах Ренессанса.