И все-таки исконный народный дух, русское самосознание оказались очень сильны. Даже внутри большевистской партии сохранялись относительно здоровые, патриотические тенденции. Постепенно они начали брать верх над чуждыми разрушительными влияниями. Это крыло в партии возглавил и сделал своей опорой Сталин. А лидеры оппозиционных группировок Троцкий, Зиновьев, Каменев, Бухарин, Радек, Сокольников и др. оказались именно из тех деятелей, кто в свое время поддерживал связи с западными финансово-политическими кругами, получал от них покровительство и денежную подпитку, выполнял их заказы. Сталин одолевал их. А попутно, далеко не сразу, он осознавал гибельность многих революционных установок, начинал выправлять их.
Были возвращены в обиход оплеванные понятия Отечества, патриотизма. Восстанавливалась историческая преемственность между царской и Советской Россией. Восстанавливался фундамент культурных, литературных, воинских традиций. Признавались преступлениями такие «завоевания революции» как аборты, гомосексуализм, ставилась задача укрепления семьи, нравственности. А от курса на «мировую революцию» обозначился поворот к укреплению государства: с программами индустриализации, механизации (а не только коллективизации) сельского хозяйства, перевооружения армии.
И можно ли считать случайным, что по мере этих преобразований деятельность оппозиции, казалось бы, подавленной, стала принимать все более опасные формы – подпольных организаций, заговоров, терроризма, тайного вредительства, экономических диверсий? Точно так же, как было при царе. И точно так же, как при царе, подобные конспиративные структуры оказались прямо или косвенно связаны с иностранными разведками, строили планы прихода к власти ценой поражения своего Отечества в грядущей войне. Но и Сталин многое знал о скрытых механизмах победы большевиков в 1917 г., провести параллели для него было нетрудно. Повторения сценария он не допустил. Прокатились массовые чистки «большого террора», выкосившие троцкистов, зиновьевцев, бухаринцев.
Впрочем, можно отметить и другое. Если в 1920-х СССР оставался очагом международного терроризма, не скрывал лозунгов «мировой революции», финансировал и регулировал структуры Коминтерна, то в это же время отношение западных держав к нашей стране оставалось весьма лояльным и даже дружелюбным. Но как только международные авантюры были свернуты, началось укрепление и усиление Советского государства, тут-то ситуация решительно переменилась! Всплеснула волна антисоветизма, зарубежные политики и средства массовой информации зашумели о «коммунистической угрозе», «русской угрозе». Развернулась и подготовка новой глобальной войны. Сейчас уже не секрет, что в возвышении Гитлера, налаживании его военной промышленности, вооружении его армий, главную роль сыграли американские банковские круги [15, 115], активно приложили руку и англичане. А агрессию нацистской Германии мировая финансово-политическая «закулиса» настойчиво и целенаправленно подталкивала на восток, это отчетливо проявилось и в механизмах Мюнхенского сговора, и в других нечистых акциях [16].