– У тебя тоже нет! И неизвестно, будут ли! – бросила Анна и тут же задохнулась от его пощечины.
Он посмотрел ей в лицо и испугался – до того оно было страшно. Никогда в жизни никто не поднимал на нее руку.
– Пошел вон из моей квартиры! – прошипела Анна. – И никогда больше не смей приходить!
Вот так вот, несомненно, пока ее не было дома, эта скотина, бывший, с позволения сказать, муж пытался искать кольцо. Озверел совсем, зациклился на этой мысли! Эта стерва его небось подзуживает! Не может допустить, чтобы кольцо досталось Анне!
Женщина встала, брезгливо собрала в пакет раскисшие, полуразмороженные овощи и вынесла их из квартиры. Выбросив пакет в мусоропровод, она задумалась.
Вызвать полицию? Натравить их на Вадима?
Ну уж нет!
Она знала, каких нервов ей будет стоить общение с полицией. Будут допрашивать ее до глубокой ночи, ходить по квартире, рыться в ее вещах, в итоге ее же саму еще и обвинят во всех смертных грехах. Нет, на такое испытание у нее уже не осталось сил. Вадим, конечно, ото всего отопрется, к тому же, когда в полиции узнают, что в деле замешан бывший муж, тотчас потеряют к ней всяческий интерес. Дело, скажут, семейное, сами разбирайтесь. Нет уж, и про кольцо им знать ни к чему.
А вот поговорить с консьержкой не мешает…
Не возвращаясь в квартиру, Анна спустилась на первый этаж и подошла к окошку консьержки.
Дежурила не та женщина, что прошлый раз. Та была крашеная блондинка с фальшиво-приветливым лицом и намалеванным сердечком ртом, сейчас же из окошка выглядывала особа с огненно-рыжими волосами, похожая на огромную жабу. За ее спиной фальшивым голосом разговаривал телевизор.
– Вы что – всех подряд в дом пускаете? – Анна с ходу перешла в нападение. – У нас жилой дом или проходной двор?
– А что такое, Анна Пална? – проквакала консьержка, выпучив круглые глаза. – Что случилось?
– Что случилось? – возмущенно переспросила Анна. – Вы еще спрашиваете! Зачем вы его впустили?
– Кого – его? – В жабьих глазах вспыхнул неподдельный интерес.
– Мужа моего! – выпалила Анна. – Бывшего…
Еще не успев договорить, она уже поняла, что выболтала лишнее, что теперь консьержка разнесет сплетню по всему дому, да что там – по всему району, что теперь все консьержки, дворничихи и уборщицы в округе будут в восторге перемывать ей косточки, но ей невыносимо хотелось выплеснуть на кого-то накопившуюся в душе злость, и Анна продолжила с прежней агрессией: