Он никогда не сомневался, что она красива. Глаза необычного оттенка: янтарь и золото. Почти как ее волосы. Не рыжие, даже не рыжеватые, но и не светлые. В зависимости от того, с какой стороны падало солнце, локоны приобретали цвет золота и даже ржавчины, казались то темнее, то светлее. В точности, как небо на закате.
Да, ее можно было бы назвать прекрасной, если бы она не одевалась в мужской костюм и не ходила бы с вечно чумазыми лицом и руками.
Но сейчас…
Иисусе милостивый! У Рионны обнаружились груди! Кто бы знал?
В горле моментально образовался ком, и Кэлен судорожно сглотнул. Да уж, будь он чуть настойчивее, мог бы прошлой ночью обнаружить немало интересного!
Где, черт возьми, она ухитрялась прятать такое сокровище женственности?
Рионна выглядела изящной. Подобное слово раньше просто не могло прийти ему на ум. Хрупкой и женственной. Волосы высоко зачесаны, длинные пряди вились по шее, как крошечные струйки солнечного света.
А еще она выглядела чрезвычайно не уверенной в себе.
Кэлен поднял брови при виде страха в глазах своего маленького воина. А он был готов поклясться, что она скорее перережет себе горло, чем позволит кому-то увидеть собственный страх. Но вот уже дважды меньше чем за сутки он видел ужас и беззащитность в глазах жены, и это толкало его на всякие глупости.
Вроде того, чтобы лежать рядом с ней целую ночь из беспокойства, что напугает ее еще больше, если сделает своей…
Он едва не фыркнул. Что за чушь! Знай его люди о таком странном для новобрачного терпении, он сделался бы общим посмешищем.
Именно поэтому пришлось делать вид, будто он уже видел это пиршество женственной плоти, которое жена выставила на всеобщее обозрение.
Окинув грозным взглядом глазевших на нее мужчин, он выступил вперед, чтобы помочь жене сесть. И все еще злился, когда приветствовал ее. Скорее всего именно поэтому ее глаза смотрели настороженно, а губы были плотно сжаты.
Кэлен хотел сказать, что она прекрасно выглядит и что сам он полностью одобряет перемены. Но с языка почему-то сорвалось нечто совершенно противоположное:
– Почему бы тебе не прикрыться, как подобает порядочной женщине? Это непристойно!
Она вырвала руку, пронзила его взглядом, от которого сморщилась и увяла бы плоть любого мужчины, после чего изящно уселась, предоставив ему чувствовать себя гнуснейшим на свете тираном.